автор Гари Брехер С каждым днём Америка всё глубже погружается в колумбийское дерьмо. Мы вбухиваем полные самолёты денег в колумбийскую армию – 1,5 миллиарда долларов, как сознаётся Рамсфелд, так что приходится полагать, что скорее всё-таки миллиардов десять, из которых остальные ЦРУ отмывает в обычном порядке. Есть в Колумбии такой новый лихой президент Урибе, и он говорит, что собирается усиливать обороты войны против мятежников, чем радует Буша, Эшкрофта и Управление по борьбе с наркотиками.
Мощная же мятежная группировка, РВСК (Революционные вооружённые силы Колумбии), тоже вся из ребят типа «кто тут на меня». Ребята в непрестанном поиске новых способов убийства. Они даже наняли троих бывших бойцов Ирландской Республиканской Армии, чтобы показали, как делать дистанционно управляемые миномёты, и научились этому так быстро, что чуть не снесли «эль президенте» ко всем чертям прямо с трибуны на его собственной инаугурации.
Что ж, наш новый приятель, раз все готовы веселиться, то мне показалось, что самое время вкратце посвятить тебя в колумбийскую тему. Однако я должен тебя предупредить, что история Колумбии, это месиво, как на полу скотобойни во время отключения света. Так что предоставляю тебе выбор: короткая версия (для жертв МТВ с объёмом внимания, как у плодовой мухи) и длинная версия для серьёзно увлечённых военным делом.
Сперва короткая версия:
Колумбийская история и культура в три простецких шага!
Шаг 1: Берём в прокате «Человека со шрамом».
Шаг 2: Перематываем на сцену, где Пачино со своим другом пытается купить у неких колумбийцев кокаин. Колумбийцы хотят забрать деньги и оставить кокаин у себя. Они пытаются убедить Пачино рассказать, где находятся деньги, для чего приковывают его и друга наручниками к стене, заводят бензопилу и отпиливают у друга руки и ноги, пока настолько не забрызгивают комнату кровью, что становится не разобрать, кто кого убивает.
Шаг 3: Просматриваем данную сцену опять и опять. И опять.
Примите поздравления! Вы только что изучили историю и культуру Колумбии!
Для вас же, приверженцы старой школы, менее беглый, более подробный взгляд на Колумбию, нашего милого латиноамериканского союзника.
Представьте Латинскую Америку в виде дурдома. Панама была бы в нём жуликом-психопатом. Аргентина была бы гнетущейся мыслями о самоубийстве старой кошёлкой с манией величия. Бразилия была бы классической шлюхой-нимфоманкой... а Колумбия – тем, кто хихикает сам с собой в клетке за тройным запором в конце усиленно охраняемого коридора, любителем готовить из своих жертв шашлык и делать поварские фартучки из их кожи.
Колумбийцы практиковались в убивании друг друга с тех самых пор, как к ним высадились испанцы и взялись трудиться на ниве искоренения местных индейцев. Единственное, что изменилось за 400 лет, это что с каждым столетием у них получалось всё лучше.
Между 1819 и 1900 в Колумбии произошло 50 мятежей и восемь полномасштабных гражданских войн. Иные из мятежей были мелкими скоротечными переворотами со всего только двузначным числом жертв, но некоторые были конфликтами гигантского масштаба. В ходе «Тысячедневной войны» (1899-1901) эти трудолюбивые колумбийские душегубы умудрились грохнуть 100 000 своих сограждан. Продолжили они в том же духе и в 1940 году достигли своего рода пика в форме невероятно кровавой заварухи под названием Виоленсия (исп. «насилие»), счёт в которой дошёл как минимум до 300 000 трупов. Понятно, что если уж колумбийцы ассоциируют некий период времени со словом «насилие», то насилия там будет без всякой меры.
Интересно в колумбийском душегубстве то, что они занимаются им обоими способами: и сольно, и коллективно. Есть народы, что обращаются в маньяков-убийц, едва наденут военную форму, но не посмеют даже бежать на жёлтый свет, как только вновь переоденутся в гражданское. Два классических примера: японцы и немцы. Японцы в Китае творили вещи, никакому осмыслению не поддающиеся... соревнования по обезглавливанию, отработка ударов мечом на беременных пленных китаянках, перебрасывание телами младенцев через волейбольную сетку со штыка на штык – однако эти же самые солдаты вернулись домой и превратились в маленьких робких офисных служащих, какие и дорогу-то в неположенном месте не станут переходить, не то что кому-то сделают больно. То же с немцами: выпусти их в серых касках на головах, и они придумают такое, чего Саддам бы постыдился – но у себя дома в Дюссельдорфе они скорей помрут, чем бросят палочку от эскимо на тротуар.
Есть также народы, что по-настоящему здорово убивают в быту, но в форме сражаться не станут – скажем, итальянцы. Злобные отморозки на улице, в парке, но надень на такого униформу, и ему не терпится бросить винтовку и спрятаться в каком-нибудь славном уютном погребе.
Колумбийцы же мечта любого тренера: одинаково хорошо владеют всеми душегубскими дисциплинами. Убивают в униформе и без, дома и на чужбине, на городской улице и на поле битвы. Бойня Равных Возможностей: мужчины, женщины, дети, собаки – смерть всему, что шевелится. По любой причине. Вообще без причины. За деньги, ради забавы, во имя революции, во имя контрреволюции, для практики.
Убийство в Колумбии единственный способ что-то кому-то доказать. Взять тот же футбол. Всем нам известно, что у иностранцев от футбола слегка едет крыша – отсюда хулиганство, беспорядки и всё такое. Колумбийцы же делают это на свой манер – никакого шума и пьяного швыряния стульями, как у английских хулиганов. Колумбийцы изъясняются пулями. Колумбия проиграла на Кубке мира 1994 года, потому что игрок по имени Эскобар забил мяч в свои ворота. Эскобар летел в Колумбию, ожидая, что ему крепко влетит. Но никто не кричал и не ругался. Это было бы не по-колумбийски. Просто-напросто стоило Эскобару ступить за порог дома, как к нему подошёл человек и опорожнил в него целую обойму патронов калибра 9 мм.
До того, как у них появилось огнестрельное оружие, колумбийцы улаживали мелкие жизненные трудности с помощью мачете. Я читал, что в колумбийских деревнях бытует вот какая изумительная традиция: если между двумя мужчинами возникает разногласие, они не кричат, не судятся, не утомляют всех вокруг длительными спорами. Никак нет. Оба просто вынимают свои мачете, а затем хватаются с двух сторон за серапе, индейский плащ. Рубиться начинают по свистку рефери. Проигрывает тот, кто первый отпускает серапе. Обычно потому что умирает.
Победитель, обычно сам истекающий кровью насмерть, уходит покрытый славой – а также парой литров артериальной крови. Коза, курица или за что они там дрались достаётся ему, и он шагает нетвёрдой походкой, довольный, как только может быть доволен колумбиец, к лавке гробовщика, авось козы хватит, чтобы поменять заказ на модель улучшенной комфортности из красного дерева.
Историки, которых я читаю – типичные сердобольные вузовские профессора – все норовят утверждать, что на самом деле колумбийцы не склонны к насилию. О, нет! Это всё Америка виновата, или «Юнайтед фрут компании», или торговля кокаином.
Ещё бы. Вспоминаю ту гостью на занятии по культурному воспитанию, когда я учился в 9 классе в городе Лонг-Бич – огромную тётку с Самоа, как та притопала на урок и сказала, что сейчас будет «ломать стереотип» о том, что самоанцы склонны к насилию. Прочитала нам какое-то самоанское стихотворение и продемонстрировала цветочную композицию в подтверждение тому, что самоанцы кротчайший народ из всех когда-либо ходивших по земле. Наша учительница-лесбиянка со стрижкой «под кефаль» стояла рядом с ней, кивая, прихлопывая в ладоши и поддакивая «Ой, а ведь правда!» – а когда могучая самоанская тётка наконец заткнулась ко всем чертям, эта извращенка потянулась её обнять. Вот только ручки у неё оказались малы для такого обхвата. Что было забавно, и где-то половина класса типа как рассмеялась. Тётке с Самоа это не понравилось. Она положила свою несклонную к насилию самоанскую ладонь размером с бейсбольную рукавицу на грудь извращенке и пихнула её так, что та пролетела полкабинета. Потом прозвенел звонок, и мы рванули, протискиваясь по обе стороны от самоанской тётки, прикидывая, как бы успеть к торговым автоматам, прежде чем Сэмми Фомина, кроткий миролюбивый самоанский паренёк, обожающий бить белых деток головой об их гардеробные шкафчики, вытряхнет из нас обеденные деньги.
Так что как насчёт чуточки правды ради исключения? А именно: колумбийцы убивают людей. Они беспрерывно занимались этим на протяжении 400 лет. Они будут заниматься этим ещё 400 лет. В этом отчасти причина того, отчего так сложно разобраться в текущих колумбийских войнах: потому что это всего лишь эпизоды одной длинной войны, которая никогда не кончится.
Я говорю «в войнах», потому что в данный момент в Колумбии сражается как минимум три разных мятежных армии и бог знает сколько «военизированных» эскадронов смерти. У трёх мятежных армий имеется кое-что общего: все в той или иной степени агитируют за коммунизм, все говорят, что они за крестьян, и все болтают о совместных действиях – однако поубивали бы друг друга в шесть секунд, не будь слишком заняты борьбой с правительством.
Названия у группировок, понятное дело, сплошь аббревиатуры: РВСК, М19 (движение 19 мая) и АНО (Армия национального освобождения). По величине из них лидирует с большим разрывом РВСК, у которой войско порядка 18 000 бойцов. По меркам армий США или России это может быть и немного, но то ведь большие регулярные армии. «Партизанские» же формирования в большинстве своём совсем невелики. Такова необходимость. Им надо быть подвижными, довольствоваться самыми простыми схемами снабжения и иметь возможность быстро исчезать. Для военных действий такого рода совсем не надо иметь много войска.
Существуют партизанские формирования, состоящие из какой-то полудюжины бойцов и при этом чертовски успешно действующие. На самом деле одна из уникальнейших историй, какие я когда-либо слышал, была о партизанской армии, состоящей из трёх человек. Это были уцелевшие бойцы из японского взвода, брошенного на Филиппинах, и их командир, этакий упёртый сержантище, отказался сдаваться. Он решил, что его долг перед императором убить любого, кто войдёт на его территорию. На протяжении 30 лет эти трое контролировали огромный участок джунглей, убивая всех местных жителей, что заходили на их владения. Филиппинская армия не могла их найти; селяне же поняли намёк и оставили их в покое. Иными словами, они были эффективно действующим войском – втроём.
Так что по партизанским меркам 18 000 человек делают РВСК армией гигантской. По свирепости они далеко опережают прочие две группировки. Как и у большинства латиноамериканских партизанских армий, у них есть командующая элита, почти сплошь из одних мальчиков-девочек из среднего и высшего сословий, которой подчиняются войска, почти сплошь из крестьян. (Так выглядит и колумбийская армия: богатая командующая элита, неимущие бойцы-крестьяне. Обычная латиноамериканская схема: 400 семей владеют половиной богатства, а все остальные живут на рисе и бобах.)
Две другие мятежные армии, АНО и М19 (старейшая из группировок) руководятся не столь успешно, как РВСК; они рассматриваются как менее сильные и умные и едва удерживаются на плаву. А вот РВСК на полном серьёзе рассчитывают разгромить колумбийскую армию и к этому стремятся. Случай весьма незаурядный, поскольку давненько уже крестьянской армии маоистского типа не удавалось побеждать где бы то ни было. Последними были «Красные Кхмеры», и было это 27 лет тому назад. В 1950х годах в мире некуда было ступить от подобных организаций; нынче же они хоть что-то значат лишь в таких немыслимых клоачных захолустьях, как Непал и Колумбия.
Последним своим мощным натиском РВСК подразумевали захватить наиболее крупные города – старый маоистский батальный замысел, когда душишь города в осаде, а затем вводишь в них войска. Замысел не сработал. РВСК потеряли много солдат и отступили обратно к своим бастионам в лесной глуши. Единственный город в Колумбии, над которым РВСК имеют какое-то влияние, это Меделлин. Меделлинские трущобы являются территорией РВСК. Но большая часть бойцов вновь рассеяна по обширным участкам джунглей и прерий, контролируемых РВСК.
Когда атака на города не удалась, РВСК решили взяться за более податливые мишени: военизированные формирования. Армейское командование пыталось осуществить что-то вроде мероприятий по вьетнамизации, заставить военизированные отряды воевать по-настоящему – что сработало примерно столь же успешно, как во Вьетнаме: вообще никак. РВСК заперли крупные силы полувоенных организаций в ряде населённых пунктов и уничтожили под чистую. И должен вам сказать, шикарней этой своры трусов, мокрушников и насильников подобная участь постичь бы не смогла. Можно уважать солдат; можно уважать партизан; но уроды, уклоняющиеся от сражения и живущие тем, что режут глотки крестьянам, должны сдохнуть, и чем скорей, тем лучше.
Так же считало и большинство колумбийцев, потому что когда РВСК сменили тактику и стали бить не армию, а полувоенных, их популярность скакнула вверх. Так что в данный момент они на коне и получают всё больше поддержки со стороны крестьянства с каждой вырезанной сворой этих свиней.
РВСК также является одной из богатейших партизанских армий, уступая разве что «Аль-Фатаху» – благодаря собственному бизнесу по выращиванию и транспортировке кокаина-героина в контролируемых ими джунглях, и газетные шлюхи Буша любят валить на мятежников вину за весь кокаин, который убивает наших детей и всё такое прочее. Грязная брехня. Каждая сторона в той войне выращивает, перерабатывает, транспортирует и продаёт кокаин: армия, «полувоенные», мятежники, а также великое множество бедных запуганных крестьян, которым просто хочется немного денег.
РВСК удаётся действовать рядом с крупными городами, потому что география Колумбии столь же хитра и причудлива, как и всё прочее в этом месте. Военная ситуация в Колумбии, где мятежники и солдаты находятся в паре километров друг от друга, при этом редко вступая в контакт, кажется нелогичной, пока не посмотришь на хорошую карту, на которой показаны горы и реки. В основном могучие семейства и большинство населения обитают в высоких андских нагорьях. Затем идёт жаркое болотистое побережье, где, согласно всем источникам, люди менее кровожадны. К востоку же и к югу от нагорий, а порой и прямо между горных хребтов, идут джунгли. Пара километров вороньего полёта может кое-что значить, когда идёшь от уровня моря до высоты 3000 метров. Неплохой плацдарм для мятежников, но и для обороняющихся плацдарм тоже неплохой – а всё что требуется от армии, это оборонять свои позиции вокруг крупнейших городов. По-настоящему же грязную военную работу можно оставить «полувоенным» друзьям армии – а также американцам, которые наверняка со дня на день вступят в драку и попрут через цитадели мятежников со взятками, дефолиантами и ковровым бомбометанием.
С армией и её «полувоенными» союзниками разобраться ещё тяжелей, чем с группировками мятежников. Перво-наперво имеется официальная колумбийская армия, приблизительно исчисляемая в 55 000 – 90 000 военнослужащих – даже близко недостаточно для соотношения 10:1, обычно применяемого к военным действиям против повстанцев. Бойцы в ней не совсем чтобы мирового класса, но против РВСК в ходе её последнего натиска на города держались лучше, чем ожидалось, так что ходят теперь грудь колесом.
Однако поисково-разрушительными штучками в наше время занимается не армия. По крайней мере официально. Данный аспект антиповстанческой деятельности оставлен «полувоенным», полудюжине милиций правого толка, чья работа состоит в простом убивании каждого, от кого хотя бы пахнет «повстанцем». Разделение на армию и полувоенных служит исключительно пропагандистским целям. Правительственные солдаты подрабатывают в полувоенных отрядах по совместительству. Парень может целый день быть правительственным солдатом – занимаясь хорошими-прехорошими делами типа охраны моста, не трогая даже мухи... а потом пойти домой, переодеться в гражданское, запрыгнуть в пикап и выдвинуться убивать селян в составе военизированного формирования.
То же самое наблюдается в Алжире, где никто не может с уверенностью сказать, настоящие ли «исламские экстремисты» совершают те загадочные массовые убийства или солдаты, переодетые под имамов, чтобы дискредитировать исламские партии. Путаница не случайна, в ней весь замысел. Никто – ни правительство, ни полувоенные, ни партизаны – не желает её прояснить. Они желают победить, победить «любыми необходимыми средствами», как сказал один товарищ.
Очень важным тактическим приёмом на войне такого рода, где основой стратегии является путаница, это метод «фальшивого флага». «Фальшивый флаг» означает, что придумывается фальшивая организация – повстанческая либо полувоенная – которая берёт на себя ответственность за непопулярные, но необходимые убийства. Это означает, что тому самому пареньку, что в дневное время убивает за армию, а по ночам за полувоенных, иногда платят за то, чтобы он переодевался мятежником и убивал сочувствующих мятежникам селян. Приём старый, но до сих пор отлично срабатывает во всём мире. Там, где пропаганда важнее собственно количества жертв – на мелких салабонских псевдо-войнах типа как в Северной Ирландии – там действуют дюжины организаций «под фальшивым флагом», приписывающие себе те или иные убийства, позволяя подлинным игрокам вроде Ассоциации Обороны Ольстера или Ирландской Республиканской Армии оставаться кристально чистыми перед телекамерами новостных бригад.
В Колумбии убийства «под фальшивым флагом» не в такой мере ориентированы на одурачивание СМИ. (На самом-то деле мировым СМИ нет никакого дела, кто там кого убивает в Колумбии.) Убийства под фальшивым флагом в Колумбии относятся к гораздо более основополагающему правилу ведения антиповстанческих войн: подрыванию доверия между селянами и партизанами. Солдаты одеваются как повстанцы, врываются в деревню с рёвом и пальбой, выкрикивают пару левацких лозунгов типа «Слава товарищу Че!», после чего испаряются, оставив на улице пару трупов. Логичным будет предположить, что в следующий раз, когда в деревню пожалуют за едой и новостями настоящие мятежники, дружественного приёма им не окажут. Разумеется, затея с фальшивым флагом есть палка о двух концах, так что мятежные группировки порой надевают правительственную униформу и убивают пару людей, просто чтобы крестьяне не вздумали доверять правительству.
У вас не начинает складываться впечатления, что колумбийским селянам живётся не слишком спокойно? Они, должно быть, вздрагивают каждый раз при звуке приближающегося к деревне грузовика, соображая, чей гимн следует запеть, когда он к ним подъедет. «Матерь божья, что же вывешивать, плакат с Че Геварой или распятие?»
Вот чем люди заняты на этой войне: убивают всех подряд в какой-то вонючей деревеньке. В чём тут прикол? Боюсь прослыть брюзгой, но не представляю, что за прикол, не говоря о пользе, нам участвовать в таком веселье. Да я вам десяток войн назову получше этой для разжигания или участия. Только давайте в эту лезть не будем. Не нужна колумбийцам наша помощь, чтобы убивать друг друга. Они и сами с этим прекрасно справляются – всегда справлялись, всегда будут справляться. В таком месте, как Колумбия, воевать, только портить войне репутацию.
О, а знаете что – а мне нравится эта мысль о «десятке лучших войн»! Напишу об этом следующую статью. Если желаете номинировать какую-либо войну, которую мы могли бы развязать или к ней присоединиться, вместо того чтобы возиться с Колумбией, пишите мне на электронный ящик. Я отберу лучшие десять.
И помните: неприкольная война, это почти столь же отвратительно, как отсутствие войн.