Непал: Мир, любовь, мокруха


автор Гари Брехер

Никогда не хотели съездить в Катманду? Лично я нет. Никогда не был хиппи. Хиппи, те всегда трепались, как надо ехать в Непал за просветлением духа, но в моём представлении это была та же преисподняя: толпа цепляющихся к тебе чумазых попрошаек, орущих какую-то тарабарщину, норовящих продать тебе экскременты яка под видом первоклассного гашиша. Кое-кто из старых жертв ЛСД в моей группе в общинном колледже там бывал, и такие всегда рассказывали, какого глубокого опыта там набрались, но не похоже, чтобы тем зомбированным троллям он сильно помог. Большинство из них сидели на пособии, получая от штата Калифорния деньги за то, чтобы смотрели себе повторные показы «Острова Гиллигана» и не доставали никого своими кислотными отходняками.

Первым признаком того, что в Непале не всё так мирно и любовно, для большинства стал июнь 2001 года, когда вся непальская королевская семья была перебита за обеденной трапезой. Оказалось, банальная история: избалованный сынуля желает жениться на местной шалаве, папа говорит нет, сынуля впадает в истерику. С той разницей, что этот малютка-принц впал в истерику с автоматической винтовкой в руках. Такой классический спор за обеденным столом, типа как в «Красоте по-американски» или ещё где. «Папа, можно я женюсь на Деви?» «Нет, нет и нет. А теперь ешь свой керри.» «Прошу прощения, мне тут… м-м-м, руки надо помыть.» И не успевают папа, мама и сестрёнки с братишками наброситься на курицу в остром соусе, как малютка-принц возвращается и начиняет всю столовую свинцом. Ещё не подали главное блюдо, а всё семейство перебито, прямо как в «Короле Ральфе».

Впрочем, принцу стоит отдать должное. В смысле, вот это любовь. «Дорогая, я застрелил предков.» Бьюсь об заклад, подруга была растрогана. Нет лучше признания в любви, чем перебить всю свою родню.

Всё ещё хотите съездить в Катманду? Ладно, дальше будет хуже. Гораздо хуже. Тот вспыльчивый принц был не единственным в Непале, кто нынче изъясняется с помощью автоматических винтовок. Оказывается, у них там в данный момент происходит мощная, кровавая, всамделишная маоистская революция. То-то Боб Сегер будет ошарашен. Я сам до сих пор не могу в это толком поверить. Маоисты в Катманду? Непал, это же куда богатые либеральные ушлёпки типа Дайана Файнштайна ездят заниматься «пешим туризмом». В таком месте не ожидаешь наткнуться на вьетконг, на высоте 7000 метров над уровнем моря, где живут гурка и шерпы.

Но факт есть факт: у них там действует маоистское повстанческое движение, и притом движение мощное. Действует с 1996 года. Начался он классически: местная компартия раскололась на пацифистов, желающих просто раздавать листовки, и горячих парней, желающих драться прямо сейчас. Горячие парни добились своего, непальские коммунисты раскололись, и две или три дюжины образованных умников, всегда мечтавших стать местными Че Геварами, направились в горы радикализировать непальских крестьян.

Тут оказалось, что крестьяне те уже доведены до белого каления и готовы пойти и убить какого-нибудь землевладельца. Для вас Непал вряд ли ассоциируется с массой угнетённых крестьян, но я тут о нём читаю, и попадаются вещи просто жуткие: люди продают себя и свои семьи целиком местному землевладельцу просто чтобы приобрести лекарство от малярии. Серьёзно: крестьянин заболевает, соображает, что хуже смерти ничего быть не может, и использует свою семью в качестве финансового обеспечения под деньги, которые ему нужны, чтобы купить лекарство от малярии. Когда он выздоравливает, он и его жена с детьми становятся собственностью местного ростовщика.

Рабство в Непале было разрешено законом ещё пару лет назад. Можно было покупать людей целыми семьями, если вам требовалась помощь по хозяйству. Долгам порой насчитывались сотни лет давности: дедушке не повезло за игрой в кости, и все его дети на веки веков становились рабами. Маленькие детишки, работающие по 18 часов в день без выходных, не за деньги, ради жизни. Чёрт побери, с такой жизнью и Эшкрофт станет маоистом.

И вот влачите вы жалкое существование непальского раба, как вдруг однажды ночью в вашу деревню пробирается славный чисто выбритый маоистский вербовщик и рассказывает вам, что всё изменится, и всё, что от вас требуется, это выучить пару воодушевляющих хайку, сочинённых Мао, и забить своего землевладельца до смерти… что ж, должен сказать, лично я бы завербовался. А вербовщики те были ребятки образованные, все чисто выбритые и воодушевлённые. Уже одно то, что они, цвет Непала, уделяют внимание им и их паршивой деревне, должно было помутить крестьянам рассудок. Они присоединялись к мятежникам, и революция начала набирать обороты.

Стратегия Мао проста. Она может быть адаптирована практически к любой стране, покуда имеются основные ингредиенты: сволочи землевладельцы, голодные крестьяне и образованные горожане, которым совершенно до лампочки, что творится за городской чертой. Иными словами: если это испаршивленная дальше некуда сельскохозяйственная страна. В Непале всё это имелось.

Стратегия Мао не требует гения военной мысли, чтобы заставить её работать. Что для этого требуется, это много-много дисциплины и терпения, потому как сражения придётся избегать, пока на вашей стороне не окажется несоизмеримое преимущество. Поэтому первое правило такое: Никаких Горячих Парней.

Первый этап, это обработать селян. Коммунисты-вербовщики с университетской подготовкой расходятся по деревням и радикализируют местное население – что не слишком сложно, когда землевладельцы покупают и продают крестьян, словно мулов.

Следующий этап тяжелей: учреждается теневое правительство. На этой стадии вы не нападаете на местную полицию или военных – вы пытаетесь лишить их значимости. Вместо того, чтобы идти с жалобами в полицию, крестьяне выносят свои споры на народный суд, собирающийся по ночам в каком-нибудь сарае. Вместо того, чтобы платить причитающиеся по закону налоги, платятся народные налоги человеку, приходящему по ночам с блокнотом и сумкой. Суть в том, чтобы отсечь полицию, сборщиков налогов и прочих информаторов – «выколоть глаза» правительству на данной территории, чтобы к тому времени, когда вы будете готовы атаковать, они лишились любой сколько-либо значимой разведывательной структуры, и вы застали их полностью врасплох.

Разумеется, это никогда не выходит настолько хитро и гладко, как Мао изложил в своей маленькой красной книжке. Кто-то кому-то что-то расскажет, полиция окажется в курсе, что что-то назревает. А в Непале «полиция», это не патрульная машина с двумя парнями в ней. Непальская полиция организована в виде военизированных формирований, рассредоточенных в сельской местности по казармам с дюжинами или даже сотнями бойцов, вооружённых автоматическими винтовками, крупнокалиберными пулемётами, лёгкой бронетехникой и воздушной поддержкой по требованию. Полицейские эти понимают, что стоит им ослабить хватку на деревнях, и однажды ночью они, проснувшись, обнаружат, что их казармы в чужих руках. Они начинают хватать подозрительных лиц и практиковаться на них, применяя все традиционные в тех местах формы пыток.

За нового короля сражается 90000 полицейских/солдат против как минимум 10000 партизан. Для правительства расклад нехороший. Обычный здравый расчёт говорит, что на каждого партизана требуется как минимум 10 солдат, но это при допущении, что ваши бойцы столь же хороши, все до единого, как партизаны. Непальские же полицейские/солдаты не слишком хороши. Предводитель повстанцев (который сам, естественно, из высших слоёв) недавно сказал: «Королевской армии недолго осталось сражаться». Он, вероятно, прав.

Понимают это и землевладельцы. Они чувствуют, что их власть над местными жителями ослабевает. Устрашающие надписи на стенах, люди, переставшие кланяться и расшаркиваться, как делали раньше… Они начинают звонить кузенам в Катманду, просить прислать побольше войск. Обстановка начинает накаляться.

Но когда местный вариант налоговой службы перестаёт получать с крестьян налоги – вот тогда гнев властей действительно становится страшен. Можно ставить палки в колёса армии и полиции, но ни в коем случае не сборщикам налогов. Когда правительству перестают платить налоги, оно использует единственный имеющийся рычаг: засылает армию отнимать деньги под дулом огнестрела. Маоисты же делают с селянами то же самое по ночам. Невесёлое время для непальских селян, особенно когда повстанцы славятся применением весьма экстремальных наказаний за просрочку налоговых выплат – таких как раздробление людям рук и ног здоровенными булыжниками.

Прессование крестьян меж двух властей подобным образом является частью великой стратегии Мао. Суть в том, чтобы довести крестьян до такого бешенства, чтобы те наконец стали готовы драться. Солдаты на данной стадии по сути способствуют маоистам своими неуклюжими попытками карательных мер: почти всегда хватают не тех людей и пытают их, радикализируя в итоге целые семьи и целые сёла. Руководящие кадры маоистов это не заденет; они прячутся глубже в горах. Но каждый раз, когда полицейские забивают кого-либо насмерть, вся его родня становится на сторону мятежа. Так что чем больше злобствует полиция, тем меньше у неё ума, тем лучше для революции.

Вот когда старая коммунистическая поговорка насчёт приготовления яичницы и разбивания яиц вступает в игру со всем размахом. Чем больше полиция и военные терроризируют местное население, тем окончательней армия изолирует себя в итоге в своих обложенных мешками с песком казармах. Никто больше не поставляет им разведданные; они отгорожены от всех, отовсюду ждут нападения, неспособны более выбирать время или место для боя.

Вот когда неторопливая, как боа-констриктор, стратегия Мао переключается на нападение. Маоисты делают упор на численном превосходстве и неожиданности. Пару месяцев назад маоисты напали на казармы полиции в деревне Гам на западе Непала. Их была как минимум тысяча, орущих, размахивающих факелами, выкрикивающих лозунги. Они ворвались на базу и забили до смерти каждого полицейского или солдата, какого нашли, как минимум 70 трупов. Маоисты потеряли человек 200 – если можно верить полицейским – но это неважно. Весть о подобной победе разносится по деревням молниеносно. Крестьяне – и не забывайте, это люди, привычные к тому, что их покупают и продают, как скотину – внезапно осознают, что могут бросить вызов армии и победить.

Сейчас они упиваются своей победой, но куда они двинутся дальше? Вот в чём вопрос. Предположим, маоисты побьют непальскую армию. Позволит ли Индия этому случиться? Индия относится к Непалу, как к своего рода мелкому братишке – вредный, доставучий, но часть семьи. Возможно, индийская армия не настолько хороша, чтобы сражаться на настоящей войне, но маоистов в Непале раздавить сумеет как раз плюнуть. Она много практиковалась в военных действиях такого рода в других гадюшниках типа штата Бихар. Она легко может ввести достаточно войск для соотношения 25:1, требуемого, чтобы выгнать сельских партизан из нор и уничтожить.

И навряд ли родоначальники маоизма, китайцы, придут партизанам на помощь. У них свои заботы: рентабельность продаж, удельный вес экспорта – деньги, деньги, деньги. Представляю такую встречу какого-нибудь пылкого непальского повстанца-маоиста с Цзян Цземинем. «Вы, партия Мао, должны помочь нам свергнуть помещичью элиту!» «Эм-м, просим прощения, но вся наша наличность вложена в краткосрочные облигации корпорации «Ситикорп». Не пожелали бы ваши революционные крестьяне инвестировать в нашу новую шанхайскую зону предпринимательства?»

Печально это, наверное, быть маоистом, на кого им в наши дни можно рассчитывать? Единственные друзья, какие есть у непальских маоистов, это недобитые перуанские партизаны, «Сияющий путь». Помните таких? Они были своего рода однохитовыми звёздами партизанской сцены восьмидесятых: метающие динамит и рубящиеся на мачете инки, сделавшие перуанские будни ярче и красочней.

А с такими друзьями, как «Сияющий путь»… считай, нет у тебя никаких друзей. Так что в долгосрочной перспективе ситуация у непальских маоистов не ахти. Внутри Непала они, может, и победят, но их разговоры о том, чтобы «водрузить красный флаг на горе Эверест», ничем не закончатся. Иначе где потом Дайану Файнштайну заниматься пешим туризмом? Те, кто заправляет этим миром, ничему не позволят стать на пути их экспедиций на К2 или Эверест. Они подкупят индийскую армию, чтобы та приковыляла, как жирный борец сумо, и раздавила маоистов всмятку.

И ничем им не поможет бегающий от властей перуанский «Сияющий путь». Но тут я подхожу к последней большой загадке, той же, с какой я начал: хиппи. Что же это у хиппи за дела с высокогорными крестьянами-повстанцами? Сперва был «Сияющий путь» – помните, как в конце восьмидесятых все хиппи носили те шерстяные инковские шапки, похожие на шерстяное исполнение кавалерийского шлема 14-го столетия? А теперь во всех замызганных кофейных заведеньицах во Фресно, где зависают местные альтернативщики, все ходят с мерзкими тряпочными сумками через плечо, какие ввозятся из Непала.

Что такое с этими людьми? У них что, романтическая влюблённость в низкокислородную нищету и грязь?

Впрочем, для всех хиппующих туристов, совершающих паломничество в Непал, близится эффектная развязка. До сих пор ведь маоисты не тронули ни единого туриста. Ни одного. Занятно, да? Навряд ли они щадят завсегдатаев второразрядных гестхаусов из мягкосердечности. Когда руководишь маоистским повстанческим движением, никакой щепетильности в меню места нет. Так что они наверняка приберегают их для чего-то по-настоящему крупного. И вынужден признать, меня рвёт пополам от смеха, когда представлю себе целую тургруппу волосатых калифорнийцев в роли заложников, загнанных в холоднющую пещеру где-нибудь в Гималаях, под охраной завшивленных полоумных крестьян, в чьём понимании развлечение, это влупить кому-нибудь по руке или ноге здоровенным булыжником.

Эти научат хиппующих старшеклассниц, как рассказывать, что мне «следует сбросить вес». Меня не задевало, когда какие-нибудь бичихи звали меня «лярдо» (исп. «сало») – чего от них ещё ожидать? Но должен признать, меня бесило, когда это делали они – поклонницы стиля гранж, нео-битницы, назовите как угодно.

Так что я тут сижу в ожидании дня, когда непальские маоисты решат взяться за туристов и захватят полный автобус длинноволосых провинциальных девчонок, ищущих духовного просветления. Худеть, говорите, надо – что ж, будет им в той долбанной пещере курс похудания. Видели письмо от девчонки по имени «Аврил» в прошлом выпуске [sic], что просила меня прочесть стишок о мире и «задуматься над ним»? Вот о таких, как она, я и говорю. Никто не хочет скинуться на билет в один конец до Непала для Аврил? Это будет очень, очень одухотворяющая поездка.

Домой


Используются технологии uCoz