автор Гари БрехерНынче, когда большое представление наконец готово начаться, войноманы всего мира отсчитывают минуты до старта. У нас есть право слегка утратить терпение. В конце концов, мы ждали восемнадцать месяцев. «Роллинг Стоунз» никогда не заставляли своих фанатов ждать так долго. А что ещё хуже, богом клянусь, каждый день из этих восемнадцати месяцев по всем каналам крутили какой-нибудь сюжет о том, как ещё немно-о-ожечко, и мы будем готовы к вторжению.
Но что-то подсказывает мне, что на сей раз оно действительно произойдёт. Так что я тут готовлю свою квартиру к длительному слежению за ходом войны, расхаживая по гостиной и сверяясь с пунктами контрольного перечня: оплачен ли канал си-эн-эн? Заправлен ли холодильник необходимым – 8 или 10 литров диетической колы, чипсы «Доритос», растворимый кофе для ночных сводок новостей? Если вы из тех, кому звонят по телефону, то сочтёте нужным проверить, включён ли автоответчик. У меня-то самого такой проблемы нет. Если подумать, так войноманы в большинстве своём не столь общительный народ. Тому наверняка есть какие-то глубинные психологические причины, но я знаю одно: я рад тому, что ближайшие несколько недель мне никто не будет мешать. Я планирую проводить добрых десять часов в день, не отрываясь от ящика и наблюдая новые виды вооружений в действии.
Из новых вооружений народ спрашивал меня про МФАБ (массированная фугасная авиабомба), новую гигантскую неядерную бомбу. Не люблю рушить чужие мечты, но ничего особенного в ней нет. Самое что ни на есть низкотехнологичное оружие, какое только можно представить: куча взрывчатки на поддоне, которую спихивают через задний люк военно-транспортника С-130.
Люди, не следящие за развитием вооружений, попросту не понимают, что увеличение мощности бомбы многого не даёт. Управляемая двухкилограммовая боеголовка куда более смертоносна, чем набитая взрывчаткой пятитонная бочка. А это, в сущности, и всё, чем МФАБ является: полный кузов взрывчатки, как у террористов на грузовиках, только у нас он сбрасывается с самолёта. Стыдно должно быть высокотехнологичным войскам Соединённых Штатов столько возиться, чтобы слепить такую же здоровенную и бестолковую бомбу, какие чеченцы с ирландцами давным-давно научились мастерить в деревенском сарае из пары тонн удобрений и подсоединённого к взрывателю дистанционного привода от автоматической гаражной двери.
Вопрос поинтересней самого МФАБ в том, чего ради нам вообще понадобилось лепить подобное. Я к тому, что бомб-то у нас, кажется, уже и так достаточно. И не просто кажется, а так оно и есть. Беда же в том, что мы не можем их применять. А всё из-за того, какие изменения претерпели правила применения ядерного оружия. В пятидесятые годы, когда ядерные бомбы только становились на вооружение, армия и авиация норовили смастерить по бомбе для каждой возможной ситуации. Иные из них были столь огромны, что нагоняли страху на всех. И мы, и русские сделали по несколько 150-мегатонных водородных бомб, какие полюбились бы разве только Дарту Вейдеру. Какие неплохо было бы иметь на «Звезде смерти», если случится пролетать мимо планеты, которая чем-то не угодила. Такие были бы кстати, вздумай кто расколоть земную кору или разнести Луну в пыль за то, что слишком ярко освещает спальню, но это не тот боеприпас, который станешь применять, если в твои намерения не входит, чтобы твои собственные подданные дышали радиоактивными осадками и рожали трёхглазых детишек на протяжении последующих полусотни лет.
Но мы также не обошли вниманием и мелкое ядерное оружие. На самом деле при решении большинства задач чем мельче атомное оружие, тем лучше. Убойная мощь его настолько велика, что с большинством мыслимых военных неожиданностей можно справляться при помощи небольшого тактического ядерного оружия. А по мере того, как с пятидесятых по восьмидесятые года увеличивалась точность ракетных комплексов, боеголовкам стало позволительно делаться мельче. Если прицельная точность моих межконтинентальных баллистических ракет составляет, скажем, три-четыре километра от цели, то мне нужны мощные ядерные боеголовки, но если я могу гарантировать, что они попадут куда-нибудь в пределах, скажем, ста метров от цели, то с делом справится и небольшой ядерный заряд. И это хорошо, потому как влечёт меньшие габариты, меньшую стоимость и меньше сложностей при складировании ракетных комплексов.
К семидесятым годам точность попадания боеголовок стала такова, что даже небольшая боеголовка могла уничтожать самые укреплённые пусковые шахты межконтинентальных ракет. Расклад получился суровый: разработчики шахт продолжали делать шахты всё лучше и лучше, но бомбы в конце концов победили, потому что до разработчиков дошло: а ведь неважно, НАСКОЛЬКО шахта крепка. Упавшая прямо на неё бомба пробьёт по всей окружности шахты громадную воронку – и шахта опрокинется внутрь этой воронки. И остались бы вы со своей совершенно невредимой шахтой, от которой не было бы никакого толку, потому что пусковая труба нацелена на дно воронки. Оно бы и замечательно, питай вы подлинную нелюбовь к земляным червям или ещё кому, но для военных задач такая шахта мертва, даже если экипаж её жив, и ракеты готовы к пуску.
Тут мы оказываемся в забытом малопонятном мире, в мире составителей планов холодной войны, людей, которым платили за то, чтобы они думали о вещах настолько страшных, что им даже НЕ ХОТЕЛОСЬ рассказывать своим жёнам, чем они занимаются на работе. Как-то: смогут ли Штаты функционировать, потеряв 30 миллионов человек после ядерной перестрелки? А 50 миллионов? А если 70?
Мощные бомбы – убийцы городов, с которыми эти работники конца света имели дело, известны всем. Однако у большинства военных на уме было тактическое ядерное оружие – гораздо менее крупные боеголовки, которые можно приладить на ракету малой дальности, а то и артиллерийский снаряд. Они были не настолько мощны, чтобы уничтожать целые города, зато самое то для ликвидации командных бункеров или сосредоточений войск. У нас и у русских бомбы имелись для каждой оказии. Все знают о нейтронных бомбах, которые «убивают людей, не трогая зданий», хотя на самом деле это не настолько элементарно – но нельзя забывать, что у нас были сотни моделей бомб для применения в обычных мелких войнах, а не для полномасштабной межконтинентальной перестрелки между нами и русскими.
Они у нас были – но мы ими так никогда и не воспользовались. Каждый раз, когда Штаты вступали в какую-нибудь «ограниченную войну», у генералов начинали чесаться пальцы на спусковых крючках, и они принимались намекать, что не прочь воспользоваться какими-либо из этих маленьких, умненьких-безопасненьких тактических бомбочек. Макартур едва не поднял мятеж, когда Трумэн велел ему убрать свои горячие ладошки от ядерного пирога. Однако Трумэн остался, а Макартур ушёл. Это стало системой. Были планы применения ядерного оружия в чрезвычайных ситуациях во Вьетнаме, но та война уже терпела крах на пропагандистском фронте. Последнее, в чём мы нуждались, это ещё больше плакатов с грибовидным облаком в квартире у каждого хиппи. Вот мы и забрасывали их чем угодно, от дефолианта и листовок до напалма – чем угодно, только не атомными бомбами, самыми лучшими и дешёвыми из наших боеприпасов. В военном плане это полная бессмыслица. Тут вопрос культурного плана. Для большинства штатских атомная бомба ассоциируется с концом света, так что дозволения на её применение не получит никто, разве только марсиане сожрут собаку президента на лужайке перед Белым домом.
И тут на сцену выходит МФАБ. Одно шло к одному – хиппи, борьба за мир, все эти книжки про Хиросиму, которые заставляли читать в старших классах – и где-то в районе войны в Заливе до военных наконец дошло, что никто не даст им применить ни одной из тех аккуратных портативных тактических ядерных ракет, покуда советские танки не войдут в пригород Сиэтла. Таким образом в арсенале осталась крупная прореха. У нас были бомбы на любой размер ноги вплоть до тысячи килограммов. Математика подсказывала, что выше этой черты разумней прибегнуть к славненькой атомной бомбочке. Но... этого нам было нельзя.
Тут-то разработчики бомб и ударились в ультранизкие технологии, копируя грузовики-бомбы, которые полоумные лохи взрывают в местах типа Шри-Ланки и Белфаста. Могу себе только представить, как стыдно должно было быть этим технарям, когда им выдали заказ на разработку: «Нам нужно, чтобы вы сделали бомбу с десятью тоннами бризантной взрывчатки. Аэродинамика ей ни к чему, поскольку мы будем выталкивать её через задний люк С-130 на поддоне.»
Вот какой в этом кайф, если вы военный инженер? Для тех ребят подобное наверняка было настоящим унижением, но они это сделали. А оно возьми да окажись самым сексапильным оружием из всех выведенных на подиум очередного весеннего сезона. Ему дали четырёхбуквенное имя МФАБ, раздарили народу фотографий, как оно взрывается в пустыне – и получилась не бомба, а Бритни Спирс. В комнате у каждого ребёнка на стене висит её изображение, и все ждут – не дождутся видеопоказа, как она сдетонирует о какой-нибудь из взрывозащищённых бункеров Саддама.
Что ж, как говаривала моя бабушка, «последние станут первыми, а первые последними». Вот только не думаю, что она имела в виду бомбы.