автор Гари БрехерСтоит заняться изучением войн, и твоё представление о нормальном меняется. Если то, как я живу – ездя на работу и глядя телевизор – это норма, то ненормальней места, чем Бирма, быть не может. Однако чем больше я узнаю о мире, тем нормальней кажется мне Бирма и немыслимей выглядит моя жизнь во Фресно.
Бирма, это место, где война постоянное жизненное явление. Есть войны между бирманцами и всяческими мелкими народами, которые они растаптывают, чтобы остаться у власти. Есть войны между христианами и буддистами. Есть войны между торговцами опиумом, которые стоят во главе армии, и их самодеятельными коллегами-горцами. Возможно, где-нибудь в горах у них даже сохранилась пара-тройка коммунистических повстанцев, сплотившихся вокруг старинного красного знамени. Как во Фресно есть армяне, так в Бирме есть войны.
Бирма относится к многонациональным государствам, что как правило подразумевает неприятности. Мой преподаватель обществоведения вечно толковал о том, какая многонациональность чудесная штука, однако давайте скажем честно: «многонациональность» на самом деле означает, что если ваша машина сломается не в том микрорайоне, вас забьют там насмерть вашей собственной монтировкой.
Именно так это и происходит в Бирме. Взглянув на карту страны, можно составить беглое представление о том, как работает племенная рознь. По сути это длинная речная долина, окружённая сопками. Бирманцы, крупная превалирующая народность (70% населения), захватили хорошие земли на прибрежных равнинах, а прочим племенам пришлось валить в горы. В буквальном смысле слова.
Нынче их называют «племенами горцев», как если бы они питали некую романтическую привязанность к большим высотам, вот только случилось это совсем не так. Если ты живёшь земледелием, как люди обычно и жили, то предпочтёшь равнину у реки, потому что из ила получается хорошая почва, а раз есть вода, значит можно заливать ей рисовые поля. Когда твоё племя захватывает речные равнины, все, кто остался в живых из старых племён, карабкаются в горы, чтобы жить там, как козы, последующие несколько сот лет.
Отчего нам так тяжело понять подобное, это оттого что в Калифорнии богатые люди живут на сопках, на маленьких, открытых ветрам улочках, а простые люди, которые ездят на пикапах, живут внизу, на равнинах. Но это потому, что нам не приходится кормиться со своей собственной земли. А если бы приходилось, то богатые люди наняли бы бандитов, чтобы те разделались с ничтожествами на равнинах, внизу.
Невозможно сказать, когда в Бирме началась война – потому что она никогда и не прекращалась. Бирманцы сражались с монголами (и проиграли), с китайцами (пару раз победили, пару раз проиграли) – к ним вторгались даже шри-ланкийцы. Шри-ланкийцам удалось спалить бирманскую столицу дотла несмотря на то, что большая часть их флота заблудилась, пытаясь пересечь Индийский океан. В конце 19 столетия в Бирму вторглись британцы, чисто чтобы не выпадать из общего веселья. Они вновь спалили столицу, поставили всю страну по своему обыкновению с ног на уши, а потом хотели, чтобы бирманцы обратились в верноподданных англичан, когда в 1941 году в Индию пытались вторгнуться японцы.
Бирманцы не повелись и организовали антибританскую, прояпонскую партизанскую группировку во главе с камрадом, взявшим себе имя Не Вин, что якобы означает «яркий, как солнце». (Мне лично больше напоминает английское «no-win» (непобеждающий), но меня никто не спрашивал.) 41 до 44 года страна оказалась под японской оккупацией, и японская имперская армия по своему обыкновению. Затаившиеся в джунглях Не Вин сотоварищи решили, что даже британцы будут получше этих полоумных джапов. Когда британцы обратили японцев в бегство в сражении под Кохимой в 1944 году и вышвырнули их прочь из Бирмы, им оказывала помощь АНБ (Армия независимости Бирмы) Не Вина. Не Вин вообще в последние два года Второй мировой войны всё сделал правильно. В итоге у него оказалась достаточно сильная армия, чтобы убедить британцев в 1948 убраться по-хорошему и по-быстрому.
Он и АНБ оказались у власти. Были парады, всеобщее ликование, а потом всё полетело в тартарары, как всегда случается при диктатуре таких вот партизан в странах третьего мира. Как и любой другой тропический Большой Человек, Не Вин из толкового командира партизан стал конченным отморозком. Начиная с 1948 года он делил верховное главенство с другими военными, но в 1962 году организовал переворот и стал единоличным правителем. На этом этапе диктаторы обычно начинают вытворять самые немыслимые вещи, и Не Вин не стал выходить за рамки стереотипа. Он выпустил бирманские деньги купюрами по 45 и 90 кьят, потому что девять было его счастливым числом. Принимал ванны из дельфиньей крови, потому что какая-то народная целительница сказала, будто это поможет ему лучше управляться с придворными наложницами. Он пытался превратить страну в тихое аграрное государство, отгородить его от всякого иностранного влияния – этакий Пол Пот в смягчённом варианте. Естественно, ничего из этого не вышло, кроме того, что Бирма в итоге обнищала, оказалась отрезана от мира и озлобилась на весь белый свет.
Тем временем до прочих тамошних племён просочились разговоры о «национальном освобождении», и те начали подумывать об освобождении от бирманцев. На юге страны состоялась длинная, вялотекущая, кровопролитная война между народом карен и бирманской армией. Успеху каренов препятствовали многие обстоятельства, начиная с того, что их племя носит девчоночье имя. Народ это небольшой, порядка шести процентов населения страны, ни оружия, ни союзников у него нет. Но армии удалось настолько его обозлить, что он принялся сражаться. В названии своего кружка по интересам карены, естественно, использовали штамп «народного освобождения»: «Армия национального освобождения каренов» или АНОК. Карены большей частью христиане. Бирманцы же большей частью буддисты, так что война в какой-то степени носила религиозный характер. АНОК никогда не была столь сильна, чтобы открыто сражаться с бирманской армией, поэтому они шныряли по полосе джунглей на границе с Таиландом, перебегая с одной стороны границы по другую охладиться.
Ещё один мятежный народец, шаны (восемь процентов населения), живёт на северо-востоке Бирмы и понемножку выращивает опиумный мак. А если честно, то не совсем понемножку. Бирманской армии это не нравится – ей хочется застолбить опиумный рынок для себя одной.
На северо-западе, там, где Бирма граничит с Индией, идёт ещё одна вялотекущая лесная война между народом нага и бирманской и индийской армиями. Нага, это «горцы» классического образца: шныряют по до сих пор сохранившимся клочкам джунглей и пытаются жить, как в старые времена. С той поры, как они начали сражаться в 1954 году, в этой войне погибло 200 тысяч человек, и никто о ней даже никогда не слыхал. В Индии эта война несколько месяцев назад наконец завершилась, когда индийское правительство наконец удосужилось обратить на нага какое-то внимание. Выяснилось, что по большому счёту это всё, чего они добивались, и вскоре было достигнуто урегулирование. В Бирме же ничего столь же разумного не предвидится. Когда в 1988 году Не Вин наконец ушёл на покой, бирманские студенты чисто от облегчения устроили беспорядки. Они думали, дела скоро пойдут на поправку. Товарищи Не Вина же вместо этого поубивали тысячи студентов. К тому времени, как Не Вин умер в 2002 году, эта кучка теневых генералов взяла под контроль всё и вся.
Они называют себя Государственным Советом по Восстановлению Закона и Порядка. В Юго-Восточной Азии любят называть организации такими тоскливыми именами. Это вообще характерно для Юго-Восточной Азии, работать без шума и держаться в тени, подальше от света. Пол Пот, тот даже не разрешал себя фотографировать.
Единственный известный бирманский политик, это знаменитая диссидентка Аун Сан Су Чи. Подобно многим героиням стран третьего мира (Мегавати, Беназир Бутто, Индире Ганди), она родом из мощного семейства политиков. До недавнего времени она прохлаждалась под домашним арестом. До освобождения (в мае 2002 года) всё, что неё требовалось, это сидеть дома и давить на жалость. Теперь же все ожидают, что она опередит всех на выборах и превратит Бирму в счастливую страну, полную торговых центров и полноприводных джипов. Однако чем больше вникаешь в историю этого государства, тем менее вероятным это начинает казаться.
И знаете что? Мир обойдётся без ещё одного Фресно. Поверьте мне на слово.