автор Гари БрехерВ своей предыдущей статье я попытался раскрыть основные эпизоды гаитянской военной истории начиная с высадки Колумба до обретения Гаити независимости в 1804 году. И это было нелегко. Больно уж много истории вырабатывает эта страна в пересчёте на душу населения. Знаете это старинное китайское проклятье: «Чтоб ты жил в интересные времена»? Вот Гаити как раз можно назвать интересным местом.
Будет чертовски нелегко осветить в этом продолжении период с 1804 по наши дни. В гаитянской истории попросту нет пауз. В промежутке между прошлой статьёй и нынешней президенту Аристиду, великой чернокожей надежде Клинтона, дали пинка под зад, и сейчас его самолёт заходит на посадку в каком-то из африканских аэропортов. Одному богу известно, какой ещё бардак приключится в Гаити к тому времени, когда этот номер «eXile» выйдет в тираж.
Единственное возможное утешение, это понимание того, что какие бы события ни происходили сейчас в Гаити, что бы ни случилось там ещё через неделю, всё это уже когда-то случалось. Причём как правило десятки раз. Меняются имена и количества жертв, но основная схема всегда одна и та же.
Вот вам пример – сообщение о Гаити из новостей. Угадайте дату: «Бунт начался в округах… Первые уличные демонстрации и налёты на склады раздачи продовольствия произошли в городе Гонаиве. С октября по январь акции протеста распространялись по шести прочим городам… Ближе к концу месяца восстали гаитяне на юге…»
Если ваш вариант «март 2004», то вы не угадали. Это сообщение от 1986 года. Есть и другие, весьма схожие, за другие, намного более ранние года. Что бы ни случалось в Гаити, это уже происходило ранее, и ничего хорошего из этого не вышло. Это такая страна, где всё может сколь угодно ухудшаться, но никогда не станет лучше.
Удивительно, что никто этого не помнит. Даже я. Ведь я уделял весьма пристальное внимание военным новостям из-за рубежа, когда смотрел телевизор в 1986 году. И я помню немало мощных сюжетов из тогдашних новостей. Но что бы ни показывали про Гаити, я, должно быть, просто пропускал это мимо ушей. Столь же быстро мы все забудем и эту последнюю шумиху. Ещё пару месяцев назад можно было победить в любой викторине, задав вопрос «кто такой Аристид?» Гарантирую, это имя никто не вспомнит. Сейчас Штаты по-прежнему притворяются, что им не всё равно, что творится с гаитянами, и несут массу вздора об установлении «демократии». А поступаем мы так же, как и множество раз до этого: засылаем морскую пехоту.
Никто не помнит, что именно морская пехота Соединённых Штатов была самым стабильным и долговременным правительством из всех, какие Гаити когда-либо знала. Они рулили там с 1915 по 1934 года. Из заслал на Гаити Вудро Вильсон, один из наших президентов – непревзойдённых благодетелей человечества и великих покровителей малых народов. Больно уж обильно там лилась кровь, и терпение Вуди лопнуло.
У гаитян тогда был один из наиболее красочных периодов. В 1912 году президент Гаити взлетел на воздух в результате взрыва, который мог быть случайным, а мог и нет. Следующие четверо претендентов кто умер, а кто сбежал, так что президентское кресло оставалось вакантным достаточно долго, чтобы в марте 1915 года его захватил один по-настоящему полоумный образчик по имени Сэм. Сэм был не из тех, кого можно назвать передовиком демократических технологий. В течение четырёх месяцев он схватил 167 своих личных врагов. Потом велел всех расстрелять.
Народ высыпал на улицы, охотясь за шкурой Сэма. Тот спрятался за занавесками во французском посольстве. Французы всё ещё пытались растолковать толпе тонкости международного права, когда та ворвалась внутрь, вытащила Сэма из-за горшков с цветами и порвала на части. Нечасто приходится употреблять выражение «порвать на части» в буквальном смысле. Но именно так они и поступили. Они были так собой довольны, что устроили шествие, размахивая руками, ногами, головой и туловищем Сэма, как болельщики матча «Розовой чаши» в Калифорнии воздушными шарами.
Вильсон, угрюмый несгибаемый пресвитерианин, был шокирован. Он позабыл всё, что толковал о невмешательстве, и велел морской пехоте выдвигаться и обеспечивать на Гаити порядок с демократией, даже если для этого придётся разбить головы всем обитателям страны.
С 1915 по 1934 года страной правил американский военачальник с марионеткой-гаитянином в качестве президента. Почти 20 лет морпехи обеспечивали на Гаити больше мира и процветания, чем на той когда-либо бывало. Они искоренили малярию, построили кучу дорог, мостов и прочей фирменной чепухи из репертуара инженерных войск и держали под контролем хулиганьё.
Однако местные были не вполне этим счастливы. Например, белые американские солдаты дискриминировали население не так, как того ожидала «гаитянская элита». «Элитой» были мулаты, говорящие на французском. Они считали себя гораздо выше «чёрных», чистокровных африканских крестьян, говорящих по-креольски и выполняющих всю работу. Естественно, мулаты рассчитывали, что белые иноземцы привлекут их, чтобы сообща ставить этих негров на место, и были вне себя, когда морпехи втолковали им, что на их взгляд на Гаити неграми являются все без исключения.
Вот такое, я полагаю, поэты и называют верхом справедливости. Впрочем, когда в 1934 году морпехи ушли, поэзии заметно поубавилось. Власть захватил некий подонок по имени Винсент. Он сочинил новую Конституцию, назначил себя пожизненно королём всего и вся и занялся делишками сомнительного характера с ещё большим подонком по имени Трухилло, пожизненным королём Доминиканской Республики, что на востоке острова.
Тот Трухилло был классическим фашистом 1930-х годов. Он вылил на себя больше средства для осветления кожи, чем Майкл Джексон, и решил, что он и его братья-доминиканцы являются арийцами, в то время как грязные гаитяне по ту сторону границы суть не более чем орава некультурных негров. Что весьма нелепо, поскольку все доминиканцы, каких мне приходилось видеть, намного чернее, чем большинство негров в США.
В 1937 году, как раз когда Гитлер переключался в Европе на четвёртую передачу, Трухилло решил завести свой собственный маленький холокост. Он велел доминиканской армии убивать всех гаитян, кого удастся поймать в приграничной зоне – те прикончили порядка 20 тысяч. Одним из способов узнать, гаитяне ли им попались, было попросить людей сказать «петрушка». Кто не мог произнести «р» так раскатисто, как этому учат на уроках испанского, голова с плеч. Причём буквально, потому что Трухилло велел своим солдатам применять мачете, а не винтовки. Таким образом он мог потом сказать, что убийцами были взбесившиеся местные крестьяне. Кроме того, как сказал в «Храбром сердце» английский король, пули стоят денег.
До убитых гаитян никому не было дела. Никто этого даже не замечал. Все слишком переживали по поводу происходящего в Европе. (В те времена Европа действительно кое-что значила.) А если без сантиментов, то и без всякой Европы до того, что творится с несчастными замученными гаитянами, никакого дела не было никому и никогда. Штаты потребовали, чтобы Трухилло выплатил репарации, сторговавшись на 500 тысячах долларов, что, если мой калькулятор не врёт, сводится к 25 долларам на человека.
Американцы, что пытались навести в Гаити порядок, не были идиотами. В конце концов, гаитянскую конституцию написал Рузвельт, будучи министром ВМФ, да и Вудро Вильсон был личностью впечатляющей, прямо Джимми Картер с гениталиями. Но всё было впустую. После того, как в 1934 году морпехи ушли, нормально функционировать продолжила разве что одна армия.
С 1934 по 1957 в Гаити творился даже больший бардак, чем обычно. Целый «Детский мир» переворотов и путчей. Руководство страны менялось чаще, чем тренеры баскетбольной команды «Воины Золотого штата». Причём примерно с таким же успехом.
Наконец некий скромный, улыбчивый сельский врач Франсуа Дювалье придумал, как ему установить контроль над всей страной.
Проблемой № 1 была армия, поскольку могла свергнуть берущего на себя слишком много президента и делала это не раз. Проблемой № 2 было подружиться с многочисленным «чёрным» населением, которое не знало и не желало знать, кто правит большими городами. Дювалье начал с обхаживания чернокожих крестьян. Он обильно толковал о «негритянской гордости» и официально проявил интерес к вуду, чем заставил крестьян признать его своим парнем, а также нагнал на них жуткого страху, пустив слух, что общается с очень злыми духами.
Затем он принялся за армию. Армия привела его к власти; теперь он хотел позаботиться о том, чтобы его никогда от неё не отстранили. Он провозгласил себя пожизненным президентом, но этим никому ничего не внушил. Он был восьмым из гаитян, кто претендовал на такой титул. Обладание им значило не больше, чем титул чемпиона по боксу, добытый при содействии Дона Кинга.
Однако Дювалье не просто трепался. Он предпринял два классических шага для консолидации власти – так что кто из вас мечтает стать диктатором, достали свои карманные компьютеры и конспектируем. Во-первых, он создал президентскую гвардию, независимую от армии и укомплектованную его собственными людьми. Во-вторых, он основал вторые вооружённые силы в противовес армии. Вспоминаем: Республиканская гвардия Саддама, Исламская революционная гвардия Хомейни (Пасдаран), маоистская Красная гвардия.
Клика Дювалье была столь же жестокой, как любая другая, но гораздо более цветастой, не примите за каламбур. Прилежно изучив гаитянские сказки про вуду, он организовал банду, которую назвал «Тонтон-макуты», что означает «страшилища». Тонтон-макуты разошлись по тростниковым полям, став чем-то средним между охранным рэкетом, культом вуду и личной армией Дювалье. Столь жутких отморозков гаитянские деревни не знали со времён… да никогда не знали. В том смысле, что заманчивых карьерных перспектив там существовало не так много: порубил целый день тростник на жаре, вернулся в свою однокомнатную хибару, подцепил элементарную простуду да помер от нехватки лекарств. Несложно догадаться, отчего стать ниндзей-вудуистом многим казалось столь привлекательным.
Тонтон-макуты держали в страхе провинции, а президентская гвардия выпасала массы в Порто-Пренсе. А «папа-доктор» правил всеми и вся, улыбаясь в телекамеры и убивая любого, кто смел хотя бы косо глянуть в его сторону. Он разделался как минимум с 30 тысячами человек – а крестьяне по-прежнему его любили.
Они воздали ему высшую похвалу, какой может удостоиться любой диктатор: он умер, оставаясь у власти. А выстроенная им система оказалась столь сильна, что его жирному дебильному сыну Жану-Клоду удалось удержаться у власти 15 лет. Он бы тоже умер президентом, но оказался столь глуп, что женился на какой-то спесивой мулатке, каких крестьяне терпеть не могли, да ещё и потратил на свадьбу 3 миллиона долларов, в то время как цены на сахар падали ниже плинтуса.
В 1986 году их наконец прорвало. Волнения начались… угадайте, в каком городе? Правильно: в Гонаиве. Они распространились на юг, точно по нотам. Американцы убедили президента бежать… Он бежал из страны… и пришёл, пальцы веером, новый режим, обещая «избавить Гаити от коррупции».
Понимаете теперь, что я имел в виду? Нет нужды писать о Гаити в новостях что-то новое. Просто берите старые новости и меняйте в них даты.