автор Гари Брехер"Излюбленным оружием иракского сопротивления является реактивный гранатомёт РПГ-7."
Джордж Мордика II
Центр усвоенных уроков вооружённых сил США
Если вы не в первый раз читаете мою рубрику, то наверняка заметили, что боевой материальной части я уделяю не столько внимания, как большинство умников, что пишут о войне. Есть немало людей, что целый день могут рассуждать о том, который из основных танков самый-самый – русский Т-90 или американский «Абрамс». Я этим особо не занимаюсь по той простой причине, что в наши дни война не сводится к состязанию одной модели танка с другой. Даже просто война, где обе стороны применяют танки, теперь редкость. В большинстве случаев либо партизаны воюют с партизанами, либо против партизан воюет традиционная армия. Шансы на тотальную высокотехнологичную войну между двумя традиционными армия, как у США с Россией, примерно равняются… ну, где-то ноль целых ноль десятых. Так что это попросту не имеет такого уж значения, смогли бы их танки побить наши в воображаемом повторе Курской дуги. Хотите играть в такого рода войны, купите компьютерную игру. Видит бог, они нынче не дефицит. Если же хотите знать, как люди воюют в наше время, в реальном мире, то надо изучать людей, а не оружие.
Грустно, пацаны, но это факт: военное дело в наши дни больше похоже на курс обществоведения, чем на цех металлобоработки. Оно изучает межплеменные вендетты, военную разведку, пропаганду, деньги – всё что угодно, кроме чистой матчасти.
Не поймите меня превратно, я обожаю оружие не меньше кого бы то ни было. Было время, до появления интернета, когда я все свободные часы проводил в библиотеке за теми здоровенными справочниками: справочник «Джейн» о танках, справочник «Джейн» о ракетных системах, справочник «Джейн» о боевых машинах. Зазубривал статьи наизусть. Кроме шуток, откройте любой из томов «Джейн» наугад, зачитайте название оружейной системы, и я расскажу её характеристики по памяти – норвежские противокорабельные ракеты, южноафриканские бронетранспортёры, всё, что захотите.
Но в конечном итоге мне пришлось взглянуть правде в глаза: большая часть этого оружия никогда не будет применена. Взгляните на все настоящие войны, идущие конкретно сейчас, и везде наткнётесь на одни и те же два наименования: АК-47 и РПГ-4 – оба российской разработки и оба старше вашего папы.
Вот это оружие действительно имеет значение, потому что оно уже там, и его миллионы стволов. Его достаточно, чтобы вооружить каждую партизанскую армию в мире. Оно настолько просто, что научить стрелять из него можно любое страдающее глистами крестьянское дитя с интеллектом на уровне комнатной температуры, и настолько дёшево, чтобы закупать его тоннами.
И лучшее оружие из всех, это РПГ. Даже лучше Калашникова. Этот простенький миниатюрный красавец не перестаёт повышать свою эффективность. Эта дешёвенькая штукенция, простая пусковая труба плюс пара гранат в форме двух склеенных вместе конусов типа мороженного в вафельных рожках, даёт нам (и России, впрочем, тоже) прикурить по всему миру с тех самых пор, когда ещё не распался «Биттлз». Всё больше и больше партизанских армий принимают РПГ в качестве основного оружия пехоты. Автоматы Калашникова применяются для защиты стрелков из РПГ, а те уже наносят удар по врагу. Чеченцы, сражающиеся с российской армией, от него настолько без ума, что изменили структуру своих боевых троек с двух автоматчиков и одного гранатомётчика на двух гранатомётчиков и одного автоматчика для их защиты.
Есть ещё один показатель, имеющий сейчас даже ещё большее значение: РПГ причинил более половины – половины! – потерь США в Ираке. Именно это оружие наносит нам урон. И делает это уже чёрт знает сколько времени.
Советы создали РПГ для применения подразделениями советской пехоты против американских танков, бронетранспортёров и личного состава в той мощной войне стран НАТО против стран Варшавского договора, о которой каждый мечтал в шестидесятые. Его конструкция стала образцом красоты элементарного. Это была классика восточноевропейского реверсивного конструирования. Разработчики вооружений стран Варшавского договора считали пустой тратой времени разрабатывать что-либо с нуля, когда можно рассчитывать, что твои шпионы (а русские шпионы тогда были лучшими в мире) достанут спецификации оружия, на разработку которого кто-то потратил миллиарды. Они попросту слепили гибрид двух лучших ручных противотанковых оружий в мире: вермахтовского фаустпатрона и базуки армии США. Так родилось самое могучее оружие современной войны.
Впервые РПГ был применён во Вьетнаме против наших бойцов. Вьетконг и армия Северного Вьетнама применяли его в качестве противотанкового оружия на уровне подразделений. И так у них это здорово получалось, что танкам и бронетранспортёрам, что мы туда засылали, так и не довелось отработать свою стоимость. Из бронетранспортёров у нас тогда были никудышные дрянные самосвалы М113 – ходовая часть танка с плоскими алюминиевыми пластинами по сторонам и сверху.
Иногда по тому, насколько разработка хороша, можно судить просто по её виду. Один взгляд на М113, и можно понять, что машина это дрянная. Он был высоченный, как Яо Минг, а значит, представлял собой здоровенную мишень. В алюминиевой броне не было бойниц, так что солдатам внутри оставалось лишь прикрыть касками свои яйца, закрыть глаза и молиться, чтобы экипаж как можно скорей открыл люк и выпустил их оттуда. Толщины брони хватало ровно на то, чтобы тормозить скорость езды, но никак не для препятствия снаряду РПГ. Что неудивительно, когда знаешь, что бронебойный снаряд РПГ способен пробить 300 миллиметров катаной стали – это больше фута толщины. Неплохой удар для столь компактного оружия.
У бойцов, кому доводилось видеть, что случается с М113 после попадания из РПГ, вошло в привычку отвечать: «Спасибо, я пешком». Боеголовка РПГ вызывает так называемое «растрескивание брони», что означает, боеголовка превращает бортовую броню бронетранспортёра в расплавленную шрапнель, которая прошивает внутренности всем, кто внутри, словно нож шеф-повара «Токийской бениханы», с той разницей, что нож этот раскалён, как поверхность солнца.
Если солдатам во Вьетнаме приходилось-таки ехать на М113, они надевали кучу медалей святого Христофора на себя и столько же клали под задницу. Они гораздо меньше боялись поймать пулю снайпера, чем быть подбитыми из РПГ, сидя внутри.
У нас ничего подобного не было и нет до сих пор. У нас есть LAW, тоже выстреливаемая с плеча ракета, изначально разработанная для пробивания брони, но её и близко не так легко таскать на себе, поскольку у неё нет многоразового пускового устройства, каким оснащён РПГ. Если хочется запустить по вражескому бункеру дюжину ракет, придётся переть с собой дюжину LAW, в то время как стрелку из РПГ понадобился бы один гранатомёт и мешок боеголовок.
Вьетнам был лишь началом карьеры РПГ. Вспомните хотя бы 1993 год в Могадишо. Все эти «падения Чёрного ястреба» происходили потому, что какой-то афганский джихадовец, перебравшийся в Могадишо после выхода в отставку – полагаю, в сравнении с Кандагаром там был мир и покой – показал сомалийцам, как применять РПГ-7 в качестве зенитного оружия, что никогда не приходило в голову русским разработчикам. РПГ сыграл ключевую роль во всём сражении, закончившемся гибелью 18 десантников и бойцов «Дельты» (чёрт, когда ж такое было, чтобы гибель 18 солдат считалась «неприемлемо высокими» потерями?), что вынудило нас спешно сворачиваться и валить из Сомали, а также позволило Ридли Скотту добиться новых успехов на режиссёрском поприще.
Сперва сомалийские гранатомётчики, палящие с улиц, где они вырыли ямы для отвода мощной реактивной струи, стреляли по нашим «Чёрным ястребам», роняя их в лабиринты трущоб. Это заставляло наших бойцов заходить в трущобы, где все, от младенцев до их бабушек, принимались беспорядочно палить по ним из АК.
Афганцы дошли до того, как применять РПГ в качестве зенитного оружия, ещё в 80-е, воюя с Советами. Полагаю, в том, что первые сбитые из них вертолёты были русскими, присутствовала частичка высшей справедливости. Афганцам нечего было противопоставить вертолётам, кроме захваченных российских станковых пулемётов калибра 14,5, убойной мощности которых недостаточно, чтобы сбить Ми-24. А Рейган, бесхребетнейший из когда-либо летавших в небе ястребов, ждал пять долгих лет, прежде чем дать моджахедам «Стингеры», каждым из которых можно было сбить по Ми-24. Вот афганцы и принялись забавляться с РПГ против русских вертолётов непосредственной огневой поддержки.
Они выдали ряд замечательных импровизаций. Ничто так не будит в человеке изобретателя, как война! Одной из находок афганцев было то, как применять механизм самоуничтожения боеголовки для превращения снаряда РПГ в зенитную ракету воздушного разрыва. Дело в том, что снаряд РПГ выпускается с предохранителем, предназначенным для самоуничтожения после того, как снаряд пролетел 920 метров. Так что если выстрелить по вертолёту с нескольких сот метров под правильным углом, получается столь же эффективный воздушный разрыв, как у зенитных ракет, стоящих в тысячи раз дороже.
Когда в 1994 году чеченцы бросили вызов постсоветской российской армии, ключевым оружием вновь стал старый добрый РПГ. К этому времени русские, должно быть, проклинали имя того, кто придумал эту штуку. Во время первой своей войны с русскими в 1994 году чеченцы обнаружили, что РПГ превосходное оружие для городских боёв. Русские отправляли на улицы их городов огромные колонны бронетехники, а чеченцы поджидали, сидя на верхних этажах зданий. С вертолёта их было не заметить, а позиции, тем не менее, выгодные. Они дожидались, пока танки с бронетранспортёрами окажутся зажатыми на узких улочках, а потом подбивали головную и замыкающую машины из РПГ – классический противотанковый приём. Вся колонна стопорилась намертво, а им оставалось лишь успевать перезаряжать гранатомёты, подбивая машину за машиной, поражая тонкую верхнюю броню. Русские гибли, как скот на бойне, и были вынуждены отступать и довольствоваться наводнением города массированным артиллерийским огнём, от которого гибла масса старушек, но нисколько не страдали боевики. Так что по сути РПГ в одиночку нанёс русским поражение в первой чеченской кампании.
Что подводит нас к Ираку наших дней. Первейшая разгадка эффективности РПГ кроется в его доступности, и как выясняется, одной из вещей, которых у Ирака оказалось более чем достаточно, несмотря на все наши санкции, стали РПГ и заряды к ним. Русские выдали армии Саддама официальную лицензию на производство РПГ на иракских заводах, и те изготовили их столько, что когда Саддам пал, в большинстве иракских городов остались горы гранатомётов с массой бронебойных и противопехотных снарядов. А после ирано-иракской войны и первой войны в Заливе осталось так много обученных обращению с РПГ иракцев, что нашлась масса народу, чтобы из них стрелять и обучать стрельбе подрастающее поколение.
Вся конструкция РПГ выглядит так, будто он разрабатывался для применения в иракских городах. Он обладает самой малой дальностью прицеливания среди ручного противотанкового оружия, что означает, из него можно стрелять по «Хаммеру», подъезжающему прямо с того конца улицы. Он достаточно лёгок, каких-то 7 килограммов, чтобы последний хлюпик-подросток мог бегать с ним по переулкам. Он достаточно прост, чтобы пользоваться им мог любой дилетант – подлинный образец нефотографической технологии «навёл и нажал спуск».
Штатовская доктрина противостояния РПГ всегда акцентируется на поиске вспышки после выстреливания и оставляемому снарядом следу серо-голубого дыма. Тут, однако, есть две проблемы. Во-первых, в отличие от, скажем, ПТУР, снаряд РПГ неуправляемый, так что когда выстрел произведён, толку от того, чтобы убить стрелка, мало. Снаряд всё равно в вас попадёт. Во-вторых, не так это просто, разглядеть вспышку или дымовой след посреди иракского «городского каньона». Слишком много стен, за которыми можно прятаться.
Наша доктрина также обыкновенно акцентировалась на мощном огне в общем направлении позиции гранатомётчика для подавления дальнейшего огня и возможной ликвидации отряда. Однако когда сражаешься посреди иракского города, таким шквальным огнём ты вместе с отрядом гранатомётчиков убьёшь массу укрывающихся от пуль мирных граждан. А такое скверно смотрится по телевизору. И что более существенно, создаёт тебе массу новых врагов среди людей, чья родня погибла в перестрелке.
Даже если выстрел из РПГ не вывел машину из строя, радиус разрыва противотанкового снаряда составляет четыре метра, что означает, любой оказавшийся в этой зоне добрых пару-тройку минут будет видеть только искры из глаз. Будет оглушён взрывной волной и частично ослеплён, не говоря уже о том, что очень испуган и рассержен. Поставить солдат-оккупантов в такое положение – то есть, в буквальном смысле лишить зрения и слуха – это рай в представлении партизанского стратега. В таком состоянии бойцы имеют обыкновение палить вслепую куда попало, что значит, все ещё больше станут их ненавидеть, а это устраивает партизан по самое не хочу.
Следующий вопрос об РПГ, это как он показал себя на первых крупных боевых испытаниях против нового поколения американской брони, разработанной для противостояния с ним, подобно танку М1 «Абрамс», БМП «Брэдли» и боевой бронированной машине «Страйкер». Об этом я напишу в своей следующей статье.