Фаллуджа II: как Буш вонзил нож в спину морской пехоте

автор Гари Брехер

В прошлый раз я устроил вам ностальгический тур по нашему первому году в Фаллудже, начиная с апреля 2003 года, когда мы расстреляли 20 с чем-то демонстрантов перед зданием местной школы, до марта 2004 года.

Сегодня я доведу эту историю до наших дней, проследив за событиями наших последних четырёх месяцев в городе на букву Ф – самые сумасбродные четыре месяца с тех пор, как Наполеон угнал лодку и отправился на материк, решив, что на Эльбе ему слишком скучно.

24 марта командование США в Багдаде объявило, что 82-я воздушно-десантная дивизия, контролировавшая Фаллуджу с тех пор, как мы в неё вошли, будет заменена 1-м экспедиционным соединением морской пехоты, по сути являющимся 1-й дивизией морской пехоты с закреплённой за ней авиацией поддержки. 82-я пыталась играть в доброго полицейского; морпехам же предстояло разможить кое-кому головы и убедить местных прекратить нас трогать.

Жители Фаллуджи рвались в бой не меньше морпехов. Неделю спустя после того, как морпехи вошли в город, четверо «охранников подрядной организации» попали в засаду, проезжая через Фаллуджу.

Что было дальше, вы, наверное, знаете. Трупы четверых американцев пинали, били, а в конце концов повесили на мосту. То был не просто припадок эйфории, то была стратегия. Повстанцы в Фаллудже хотели настолько разозлить морпехов, чтобы те начали палить направо и налево. Первая засада была лишь способом устроить другую, гораздо более мощную засаду – старый-престарый партизанский трюк. На другой день Рамсфелд пообещал по телевизору «найти и наказать» убийц.

4 апреля морпехи взялись за Фаллуджу всерьёз.

Битва была не из лёгких. Повстанцы из Фаллуджи всё от начала до конца делали с умом, провоцируя нас сражаться с ними на их условиях, в многолюдных грязных переулках, которые они знают, как свои пять пальцев. Дров в той драке наломали немало. Городской бой вообще по натуре своей штука неряшливая и кровавая, и одна из вещей, ставших очевидными на этой войне, это что нам придётся крепко подумать, как вести себя в таком бою в следующий раз. Военные планировщики предпочли бы вовсе не вспоминать о городской войне. Их планы гораздо лучше срабатывают в местах типа Юты или кувейтской границы: в чистеньких-аккуратненьких пустынях.

Город ведь тот же лес, а лесные сражения, это сплошная неразбериха. Командиры во все времена терпеть их не могли и, если это было возможно, не сходили с открытой местности.

Вспомните Глушь и Спотсильванию во время Гражданской войны. Заблудившиеся на местности подразделения, бесполезная кавалерия (как конная, так и моторизированная), громадное преимущество на стороне местных жителей.

В городском военном пейзаже каждое окно, это огневая позиция. Русские открыли для себя проблему «вертикальной войны», когда попытались отбить у чеченских повстанцев Грозный. Грозный большей частью был застроен многоэтажками, здоровенными массивами высотой по девять или десять этажей. Наступать по таким улицам было всё равно что въезжать в горное ущелье, где неприятель контролирует позиции наверху. Чеченцы подбивали первый и последний бронетранспортёры с крыш зданий из гранатомётов, после чего не напрягаясь приканчивали обездвиженную колонну.

Морпехи здорово сражались в Фаллудже, но теряли людей при выдвижении на каждую новую улицу. А на остальной территории Ирака дела шли и того хуже. 6 апреля мы потеряли 12 морпехов в классической городской засаде в Рамади, что совсем рядом от Фаллуджи.

Потом Бремер закрыл газету аль-Садра – ну до чего умный ход! – и каждая шиитская трущоба в Багдаде, Карбале и Эн-Наджафе восстала против наших войск. Мы были втянуты в городские бои на двух фронтах. Кошмар для командира. За два дня 11 и 12 апреля мы потеряли 23 человека.

Те иракцы, что не участвовали непосредственно в стрельбе по нам, принялись похищать иностранцев, дабы снять давление с осаждённых городов. К 12 апреля всего было похищено 40 иностранцев: японцы, корейцы и даже какой-то канадец. Представляю, как этот канадский либералишка, любитель агитировать на блогах за мир и дружбу, объяснял джихадовцам, кто он такой, стоя в какой-нибудь подсобке на коленях с приставленной к горлу здоровенной саблей: «Я НЕ американец! Ну, то есть, я "американец", потому что, как мы всегда говорили, "Америка", это не только США, Канада тоже в Америке…» Тут они начинают пилить ему шею, и он впадает в отчаяние: «Стойте! Вы же не поняли! Я из Канады! Гляньте, какой у меня большой красный кленовый лист на рюкзаке! Вслушайтесь в моё произношение: "Мама, забери меня отсу-у-уда!" – слышите, "отсу-у-уда" вместо "отсюда"? А-а-а!»

Буш решил уступить давлению. 11 апреля морпехам в Фаллудже было приказано соглашаться на «перемирие». Неделю после этого люди Буша отчаянно искали кого-нибудь, с кем можно было бы заключить сделку. 19 апреля люди Буша объявили, что договорённость в Фаллудже достигнута. США отзывают снайперов морской пехоты (которые более чем успешно отстреливали повстанцев – как я уже писал, городские сражения мечта снайпера), а жители Фаллуджи в свою очередь сдадут всё «тяжёлое вооружение»: зенитные ракеты, миномёты и пулемёты.

Так и хочется взглянуть, что народ в таких городах хранит в гараже. Детишкам, должно быть, стыдно приводить туда своих друзей, если там нет ничего, кроме пары гранатомётов: «Фу, Рашид, вот у МОЕГО папы в НАШЕМ гараже есть новенькая ракета СА-7 и БМП-76!»

Толку из сделки о «тяжёлом вооружении» вышло мало. Генерал Киммитт – ну, тот костлявый тип, которому платят, чтобы врал по-сайгонски на багдадских пресс-конференциях – сказал: «Пусть даже мы не наблюдаем сдаваемого в громадных количествах оружия, некий неосязаемый прогресс всё же присутствует».

Мне нравится этот пассаж про «неосязаемый прогресс». Как можно добиться «неосязаемого прогресса» в отношении пулемёта? Пулемёт ведь штука весьма и весьма осязаемая. Любовь может быть просто состоянием души, но пулемёт – тот очень даже осязаем. И вот тут Киммитт тоже изложил великолепно: «…мы не наблюдаем сдаваемого в громадных количествах оружия». Как выясняется, это он несколько преувеличил: «В среду [12 апреля] полицейские [города Фаллуджа] привезли полный пикап ржавого оружия, большей частью в нерабочем состоянии, а не современное оружие, которого ожидали военные».

Один вшивый пикап! Это даже хуже, чем программы «скупки огнестрельного оружия» в негритянских гетто, когда те норовили сдать за деньги кусок трубы, прикрученный скотчем к рукоятке от пилы.

Представляю эту сцену: кучка морпехов с омерзением и злобой смотрит на подъезжающий пикап, бросая взгляд на кучу добра: два британских дробовика и чей-то дедушкин тесак из носорожьего рога. «То есть, вы утверждаете, что вот ЭТИМ наших людей убивали на протяжении недели?» «Да-да, точно так! Это всё! Теперь Фаллуджа миролюбивый безоружный город! Правда-правда!»

Это было настолько курам на смех, что даже шайке Буша пришлось признать, что единственный способ умиротворить Фаллуджу, это дать морпехам заняться делом и взять город штурмом. Даже Рамсфелд согласился, что у стариков, с которыми мы заключили это липовое перемирие, нет никакой власти над повстанцами.

На выходных 24-25 апреля Буш с Рамсфелдом вылетели в Кэмп-Дэвид пообщаться по видеоконференции с командованием в Ираке о том, что делать с Фаллуджой. Морпехи плясали от восторга, наконец-то уверенные, что им дадут возможность заняться тем, чему их обучали.

Это стало ключевым моментом в битве за Фаллуджу и, как я подозреваю, во всей войне. В конечном итоге всё свелось к простому факту: Буш сдрейфил. То ли он сам, то ли его советники решили, что нельзя рисковать потерями в таких масштабах, к каким может привести это сражение, когда на носу перевыборы. Где-то в ходе этих выходных они решили не давать морпехам возможности выиграть сражение. Морпехов задумали отозвать в пользу некоей дешёвой политтехнологической стратегии по спасению лица. В понедельник 26 апреля – и лично для меня он останется в истории как Чёрный Понедельник – от Буша поступило сообщение, что «США избрали отложить наступление на Фаллуджу… в пользу совместных патрулей» из морпехов и местных иракских сил охраны правопорядка.

«Совместные патрули»! И на этом всё! Буш выступил по телевизору, рассказывая лохам, что «ситуация в Фаллудже возвращается к норме». Что ж, если оставить город в распоряжении врага, позволяя ему устраивать засады на любые патрули морпехов, какие ему вздумается, это «норма», то да, чёрт побери, в Фаллудже всё было нормальней нормального. Также он сказал, что совместное патрулирование обеспечит городу «безопасность». Впрочем, будем справедливы. Он таки признал, что в Фаллудже по-прежнему продолжают действовать, я цитирую, «очаги сопротивления». Конечно-конечно. Прямо как если бы в Лас-Вегасе действовали очаги игорного бизнеса.

Так и хотелось плюнуть в экран телевизора.

В общем, сражение за Фаллуджу закончилось, и мы в нём проиграли. Морпехам приказали уходить из города. Отныне они входили в город только в составе этих нелепых «совместных патрулей». С тех пор мы атаковали город только с воздуха, поскольку таким образом мы не рискуем никакими потерями. Разумеется, при этом мы также не имеем возможности выбить врага с его позиций, предоставляем ему хозяйничать на территории и выставляем наших храбрых воинов придурками – но ничто из этого, как я догадываюсь, не имеет такого значения, как ублажение общественности перед предвыборной кампанией.

У Буша даже не нашлось порядочности упомянуть о тех четверых охранниках, чьих убийц он и Рамсфелд обещали найти и наказать. Мёртвых попросту забыли, как и все его напыщенные речи и обещания надеть ежовые рукавицы. «Ну, кто тут на нас?» Конечно-конечно. Покуда это не грозит стоить кому-то голосов. Тогда он вопит: «Всё отменяется! Всё отменяется!»

Я думал, большего унижения для американских вооружённых сил быть уже не может. Но я ошибся. Худшее было впереди: эти позорные бывшие воины Саддама, которых мы вырядили в униформу и отправили патрулировать Фаллуджу под командованием бывшего генерала Республиканской гвардии, принялись ныть, что не хотят ходить в патруль с морпехами. Они сказали, что в морпехов будут стрелять, а это угрожает их безопасности. Бедные-несчастные детки.

Это поражение – или скорее, бесчестье! – привело в восторг наших врагов. Теперь «Фаллуджа» стало воинственным кличем полоумных мусульман во всём мире. Она для них как Бастонь или Аламо. В их историю она войдёт как поворотный пункт войны, как эпизод, когда мы вызвали их на драку и первыми дали дёру. И я говорю не только о войне в Ираке. Я имею в виду гораздо более масштабную и давнюю войну, которую мы якобы ведём.

Хуже всего то, что бойцы наши сражались блестяще, чёрт побери. Какие бы нелепые и противоречивые приказы им ни отдавались, наши морпехи ни разу не дрогнули, ни разу не отступили и ни разу не выказали страха.

Кто сдрейфил, так это наш вождь, наш президент, точно так же, как когда 30 лет назад пришло его время воевать во Вьетнаме. Кто сдрейфил раз, тот всегда будет дрейфлом – такой, я полагаю, следует сделать вывод.

Знаете, во многих странах политики предают армию, которая сражается на поле боя не на жизнь, а на смерть … зачастую это приводит к военным переворотам. Возможно, это неплохая мысль.

Домой


Используются технологии uCoz