автор Гари БрехерВладимир Путин проник в самую гущу мрачных тайн чёрного континента. Это произошло на пресс-конференции в Москве после того, как Блэр и русские ударили по рукам, соглашаясь простить ещё больше африканских долгов.
Наверное, Путин устал от улыбки Блэра. Может Блэр и блистательный политик, но от его улыбки у меня мороз по коже. Больно смахивает на Джокера. Лисья морда с мультяшной улыбкой шире самой морды, будто плечики для пальто проглотил.
Путин нашёл способ стереть улыбку с лица Блэра. На пресс-конференции кто-то заикнулся о том, что у России «не всё благополучно с правами человека», а он не из тех, кто позволяет прессе зарываться. Не тому его учили в КГБ. Он произвёл, как говорят британцы, «ошеломительный выпад»: «Мы знаем, что в некоторых африканских странах не так давно была практика перекусить своими политическими противниками. У нас нет такой практики, и сравнение с такими странами считаю некорректным.»
Ого-го! Смелый вы, русские, народ! Западней Волги никто бы ни в жизнь ничего подобного не сказал. По крайней мере на публике. Посмотреть бы видеозапись мгновений после этого «выпада», просто чтобы взглянуть на лицо Блэра. Как этот мистер улыбка, мистер невозмутимая Британия пытается изобразить сердобольного Боба Гелдофа, стоя рядом с полоумным русским, который только что назвал африканцев людоедами. Блэр, должно быть, едва поборол искушение исполнить старинную песню задержанного за езду с початой бутылкой: «Господин полицейский, я просто на дороге голосовал! Я этого русского ВООБЩЕ не знаю!»
Пресса отреагировала стандартным враньём в духе корпуса мира. Получилось занятно, поскольку никто на самом деле не утверждал, что Путин неправ. Просто «бесчувственный». Кто-то по имени Тревор – только зацените – «Тревор»! – в припадке гнева прошепелявил: «Что за нелепое высказывание. Путин в лучшем случае бесчувственный человек, а в худшем откровенный расист.»
Что ж, вот вам экстренная новость: Путин сказал правду. Каннибализм весьма распространён в африканских зонах военных действий. Тревору следовало бы внимательней читать новости из стран типа Конго. Скажем, вот эту статью из «Экономиста», опубликованную несколько недель тому назад:
«Зайнабо Алфани в прошлом году была остановлена мужчинами в униформе по дороге в Итури [на северно-востоке Конго]. Ей и 13 другим женщинам приказали раздеться, чтобы посмотреть, обладают ли они длинными половыми губами, которые, как полагали бандиты, обладают магическими свойствами. 13 других женщин ими не обладали и были убиты на месте. Ими обладала Зайнабо. Бандиты отрезали их, а затем совершили над ней групповое изнасилование. Потом они сварили и съели у неё на глазах двух её дочерей. Также они съели куски плоти Зайнабо. Она бежала, но заразилась ВИЧ. Она рассказала об этом ООН в феврале и умерла в марте.»
В этой истории заметны многие типичные признаки африканского каннибализма военного времени. Во-первых, магическая составляющая. В Центральной Африке большинство людей до сих пор верят в магию. И мы говорим о магии весьма жуткой и смертоносной. Не какой-нибудь «белой магии», которой та ветреная готка, с которой я учился в старших классах, утверждала, что якобы владеет. Хорошая на самом деле девчонка, несколько полноватая (отчего девчонки, впрочем, и подаются в готы – элементарный эффект худобы от чёрного). Она вечно пыталась лечить кого-то – в основном пацанов, в которых влюблялась – магией от головной боли. Было настолько нелепо, когда эта плотненькая болтливая девчонка в чёрных шмотках водила рукой по лицу какого-нибудь амбала, что пацан готов был сказать, что волшебство подействовало, лишь бы удрать от неё. «Я исцелён! Спасибо, Натали! Пока!»
Африканская магия гораздо серьёзней. За что я в числе прочего люблю африканцев, это за то, как серьёзно они ко всему относятся. Африканская магия, что относится к сотням племён по всей Центральной Африке, это магия кровавая. Вплоть до человеческих жертвоприношений. Африканские боги и духи хотят не того, чтобы ты проводил больше времени с детьми или был хорошим человеком. Они хотят, чтобы ты взял живого человека и убил его. Или её. Или их, поскольку если у тебя к богам большая просьба, им захочется человечины. Много человечины.
Особенно духи любят трупы детей. В старину, когда умирал вождь, никто месяц не выпускал детей на улицу, поскольку слуги босса рыскали по округе в поисках оставленных без присмотра детей, чтобы убить и похоронить с вождём. То был простой знак уважения.
То же самое, если ты строил большой дворец: без разговоров было ясно, что тебе понадобится похоронить ребёнка-другого под несущими сваями. Для чутка дополнительной сверхъестественной крепости. Так и представляю себе конголезскую версию телепередачи Боба Вилы о ремонте дома: «Теперь, прежде чем установить сваю фундамента кухни, не помешает убить младенца и похоронить его под балкой. Ваш поставщик инструмента может порекомендовать вам хорошего похитителя детей.»
Чтобы заниматься серьёзной магией, африканцам требуются части человеческого тела. Если вы читаете в «eXile» рубрику под названием «Mandela Porn», мимо которой я лично не прошёл бы ни за что и никогда – просто не верится, что такая симпатичная девушка пишет такие обалденные статьи! – то знакомы с «мути», южноафриканским вариантом. Чтобы заниматься «мути», требуется то ли чья-то печень, то ли сердце, то ли пальцы ног, то ли что-то другое – смотря чего вы хотите. Я не специалист.
Как правило указанные части тела съедают. Особым спросом обычно пользуется детская печень – меньше пробег, больше потенциал. Кое-где на востоке Конго, как я докладывал в одной из ранних статей, магическим считается мясо пигмеев. Предполагается, что от него улетаешь, как ни от чего на свете. Причём буквально – эти люди считают, что если съесть пигмея, то сможешь летать. Разумеется, прочие аборигены едят пигмеев просто потому, что им нравится вкус. Типа, гурманы против мистиков. Единственное, в чём они единодушны, это что вкусней шашлыка, чем из коротышек, не бывает.
В военное время случаев людоедства всегда становится больше. И хотя едва ли кто-то об этом знает, Конго является территорией крупнейшей из войн после 1945 года. Когда я писал о ней в прошлый раз, официальное число погибших составляло 2,5 миллиона. С той поры погибло ещё полмиллиона конголезцев.
И кое-кого из них съели. Конголезская война, это война первобытная: никаких сражений, почти никаких боёв, сплошная резня. Первобытная война, это одна затяжная охота на мирных жителей. Большинство людей пытается выходить из ситуации, сбегая в джунгли. Там они и погибают – от малярии, от голода, от проникшего через царапину заражения, от укуса змеи – как угодно, только не в бою. На данный момент предполагается, что менее 2% смертей в этой огромной войне вызваны боями.
На войне каннибализм является оружием сам по себе, причём одним из самых мощных. Потому что на первобытной войне главное, это запугать людей. Как загнать мирное население вражеского племени в джунгли на смерть? Нагнать на них страху. Ну и что по-вашему страшнее всего? Человекоубийство? Никак нет. Большинство центральноафриканцев проживает тяжкую, короткую жизнь. Они не боятся смерти. По крайней мере не в той степени, как люди из развитых стран.
Чего они боятся больше смерти, это быть съеденными. Быть съеденным, это самый большой и древний страх на земле. Восходит к временам, когда мы противостояли гиенам, и гиены обычно побеждали. Почему, вы думаете, «Челюсти» заработали столько денег? Ведь прокатиться на машине до продуктового супермаркета в миллион раз опасней, чем искупаться в океане, но кататься на машине вы не боитесь, а плавать страшно. Это не потому что Спилберг такой гений, это потому что тот страх быть съеденным до сих пор сидит в наших обезьяньих мозгах.
Давным-давно, когда вереницы африканцев увозились в рабство в западное полушарие, оказалось почти невозможным загнать рабов на корабли, потому что они думали, что их грузят на борт как мясо, чтобы продать и съесть. Зачастую они выпрыгивали за борт и топились, лишь бы не быть съеденными. Стоило им понять, что им предстоит всего лишь ужасное пожизненное рабство, они утихали и спокойно отправлялись в долгий путь, в котором четверть из них погибала.
На втором месте среди самых страшных вещей, какие можно учинить над африканцем, стоит прерывание его или её рода. Один из способов, это изнасилование. Мы наблюдали это на Балканах, где также налицо была чистейшая первобытная война. Тамошние лагеря насильников не были «зверствами», то была стандартная практика для межплеменной войны. О людоедстве на Балканах я не слыхал, но не был бы удивлён. Единственное, что остановило этих полоумных южных славян, это что человеческое тело содержит лишь ничтожное количество алкоголя. Если бы человечину можно было пить, вместо того чтобы есть, те любители сливянки далеко обставили бы все когда-либо отснятые фильмы про вампиров.
Чтобы заработать репутацию людоеда, достаточно съесть всего несколько человек, просто слегка понадкусывать. А стоит ей обзавестись, она окупится сторицей. Враги вашего племени разбегаются от одного слуха, что вы ходите по округе. Имея это в виду, возможно, вы обнаружите больше смысла в случившемся с той женщиной по дороге в Итури. Я понимаю, это нелегко, но попытайтесь взглянуть на ту расправу беспристрастно. И не забывайте, что северо-восток Конго, где это случилось, это зона военных действий. Ополченцы не просто встали не с той ноги с гамака, они воевали на первобытный манер.
Итак, первое, что они делают, это убивают 13 из 14 пойманных женщин. Убить женщин вражеского племени, а ещё лучше девочек, это самый действенный ход на первобытной войне. Это лишает врага будущего, способности к воспроизводству.
Тогда почему же они убили не всех женщин? Элементарно: кто-то ведь должен был донести историю до врага. Женщина, которую они оставили в живых, это как бы вирус, передающийся их врагам. Она возвращается, рассказывает свою историю, та разносится из уст в уста, и всё племя напугано, теперь оно лёгкая добыча.
Итак, берёшь женщину с теми волшебными удлинёнными половыми губами. Отрезаешь её волшебные вагинальные губы и съедаешь их – чтобы отнять у неё магию. Затем берёшь её наследниц, дочерей – самое ценное (при условии, что сыновья уже мертвы), что у неё есть. Заставляешь её смотреть, как ты их ешь. Здесь командир ополченцев что-то вроде кинорежиссёра. Он ставит кадр за кадром, решая, какую историю женщина унесёт домой.
Теперь ты почти готов позволить выжившей женщине уйти. Но не совсем. Просто отрезать ей половые губы, это слишком легко. Поэтому ты аккуратно отрезаешь от неё несколько кусочков тут и там – нужно, однако, тщательно проследить, чтобы порезы не оказались смертельными, иначе все твои усилия пропадут впустую. Отрезанные кусочки съедаешь. А затем отправляешь её ковылять домой.
Вот ты и провёл чрезвычайно эффективную, совершенно стандартную первобытно-военную операцию. Та женщина добредёт до своего клана и начнёт рассказывать, что с ней произошло. История разнесётся быстрей, чем лесной пожар в Малибу, и каждый, кто её услышит, бросится наутёк. Так, убив несколько безоружных женщин ценой нулевых потерь среди своих ополченцев, ты зачистил, возможно, целую провинцию.
Так что Путин не соврал. Африканцы действительно едят друг друга.
Единственная брехня в «выпаде» Путина, это утверждение, будто в России людоедством никогда не занимались. М-м-м, Володя, детка, ты никогда не слышал об осаде Ленинграда? Я слышал, одним из самых популярных блюд в то время был шашлык из ляжки бывшего соседа. А про голодомор 30-х тоже не слышал? Я видел фотографии крестьян с юга России и с Украины, торгующих человечьим мясом.
Тут всего лишь дело вкуса: мясо белых или мясо чёрных.