Садам умер красиво (экстренная панихида)

ФРЕСНО -- Многие конторские щеглы любят поминать «старую школу». Так я вам расскажу, кто был старой школой: Саддам Хусейн. Саддам умер красиво. Такова правда, и вам это известно. Истина в том, что чем дольше мы торчим в Ираке, тем краше образ Саддама. У него никогда не было и десятой части наших денег и вооружений, но он делал то, чего не удаётся нам: поддерживал порядок в этом мешке со змеями.

А как он уходил, силы небесные! Вы видели ту видеозапись его смерти, снятую камерой мобильника? Как на него тявкали эти шиитские макаки в лыжных масках – такие смелые, когда на лицах маски, а Саддам в наручниках и под охраной – тявкали, как безродные шавки на питбуля, которого ведут камеру смертников собачьего приюта. А Саддам над ними смеялся, особенно когда они скандировали имя своего вшивого имама Муктады Аль-Садра. В той дерганной телефонной видеозаписи слышно, как он фыркает: «Муктада?» И Саддам заслужил своё право смеяться. Он убил Садра-старшего и держал младшего в таком страхе, что тот не смел показать свою жирную харю до тех пор, пока Саддама не стало, и у власти остались одни бесхребетные оккупанты.

Саддам сказал макакам в лыжных масках, что они не настоящие мужчины. У него было право так говорить. Зовите его как угодно, но Саддам-то был мужчиной, настоящим мужчиной. Одним из последних. Я смотрел его казнь, как «Планету обезьян»: толпа деградировавших приматов, убивающая последнего человека. Саддам в том пальто и шляпе был похож на двадцатое столетие. Похудевший после тюрьмы. Так ни разу и не дрогнул, ни единого разу. Попробуйте-ка вы так: пройдитесь-ка до виселицы, когда ваши кровные враги кричат вам оскорбления. Посмотрим, сможете ли вы контролировать свой мочевой пузырь, не говоря уже отвечать им столь же быстро и спокойно, как он.

Хороший был век двадцатый, как говорится, весь в крови и непокорённый. Нам будет его не хватать, когда он уйдёт. Он удерживает позиции там и сям на границе офисной вселенной, но мы изо всех сил стараемся его добить, и это казнь явилась большим шагом не в том направлении.

Верно, Саддам был убийцей. До вас что, так и не доходит? В таком месте, как Ирак, надо убивать, чтобы править страной. Верно, Саддам продвигал свой клан, своих людей; думаете, головорезы Садра будут менее свирепо продвигать своё племя? Начали они не слишком хорошо, поощряя сотрудничество и взаимопомощь между людьми разных вероисповеданий путём замучивания cуннитов насмерть и вываливания погруженных в старые грузовики смердящих трупов у ближайшей автобусной остановки.

Винить Саддама за то, что он был тем, кем он был, это всё равно что винить за убийства гремучую змею. Она ведь этим живёт, и тот же «Охотник за крокодилами» назвал бы такую «красиве-е-енным засадным хищником». Саддам в Ираке был точно так же на своём месте, как гремучая змея на своём в пустыне Мохаве. Неоконсерваторы стращали нас, размахивая перед нашими лицами его зубами, как будто Саддам собирался искусать каждого жителя пригорода Лос-Анджелеса по дороге на работу, в то время как всё, чего он хотел, это сохранить жизнь и власть – потому что для него они были неразделимы – в иракской пустыне, где каждая тварь жалит, колет или кусается. Мы с тем же успехом могли бы пойти крестовым походом и уничтожить всех змей и пауков в пустыне за то, что они такие, какие есть. Единственная разница, это что тогда мы не потеряли бы 3 тысячи солдат.

Покуда мы не вытащили его из норы, единственное, что Саддам действительно сделал Америке, это подарил нам самую славную победу со времён Инчона, победу в первой войне в Заливе. Он был таким же, как многие правители стран третьего мира: великолепен в плане внутренней безопасности, но безнадёжен в традиционной войне. Подобно гремучей змее, он был совершенно безвреден для любого с мозгами, какие бог выдал дикой собаке.

Иными словами, для любого, кроме Буша и Чейни. Эти кадры напоминают мне лауреата дарвиновской премии, отошедшего в мир иной на озере Берриесса. Он рыбачил, заметил плавающую у его лодки гремучую змею, схватил её – а когда приятель-рыбак сказал ему бросить её, этот гений ответил: «Да ну, она же безвредная – гляди!» и поднёс к собственному лицу показать, насколько это безопасно. Змея оказала нам всем услугу и исключила его гены из генофонда, укусив его прямо за нос, и он умер раньше, чем приятель домчал лодку до берега.

Такова была последняя услуга, оказанная нам Саддамом: он показал нам – тяжёлой ценой, не отрицаю – насколько наши высокопоставленные шишки на самом деле непроходимо тупы. Буш на каждой пресс-конференции стоит на подиуме с той гремучей змеёй, свисающей с его носа, точно мега-сопля, и визжит: «Я в порядке, я в порядке!» Но придёт день, и не слишком скоро, когда он щёлкнет ластами и откинет копыта благодаря Саддаму.

В ответ мы оказали Саддаму нечаянную услугу, подарив ему редкую смерть старой школы. Возможно, это неважно для вас, моралистов, но имело бы значение для моих героев. Имело бы значение для Джона Пола Джонса, имело бы значение для Александра, имело бы значение для Суботая и имеет значение для меня. Хотел бы я тоже так умереть. Вместо этого я умру так же, как умрёте вы, с торчащими из моей жирной туши трубками, перегнувшись посмотреть, чего это кардиограмма скачет вверх, когда должна скакать вниз, ничего не соображающий от страха и стыдящийся опустить взгляд на это штатское пузо, учащённо вздымающееся последними трусливыми вздохами.