автор Гари БрехерФРЕСНО, штат Калифорния - военные новости этой недели не только скверны, но и настолько говорят сами за себя, что вместо того, чтобы повторяться, я решил вернуться во времена Модокской войны, лихой партизанской мини-войнушки, случившейся прямо вот тут, в Золотом штате, на лавовых полях горы Лассен.
Почему? Да потому что я просто неспособен распинаться о нашем «соглашении» с Ким Чен Иром или иракской «волне», словно о серьёзных вещах. Как прикажете о них писать, чтобы не получилось столь же безвкусно и уныло, как гамбургер из «Макдоналдса»? Короче, вот вам итоговый расклад по корейской сделке и волне, а потом переходим к гораздо более интересной истории про модоков:
1. Наше «соглашение» с Ким Чен Иром, это чистый смех. Он получает кучу денег, нефти и риса за то, что нас запугал; нам же он даёт слово – его СЛОВО! – что будет хорошим. Джеку в сказке хоть дали три волшебных боба. В сравнении со словом Ким Чен Ира это целое состояние. Мораль сей истории: действуй жёстко, и Буш каждый раз будет уступать. Что меня бесит, это что так называемые американские консерваторы, которые понимают, какая это чушь, хранят молчание, потому что не могут бросить своего драгоценного Буша. Эй, ребятки из «Саут Парка», а чего это вы в последнее время кинулись снимать серии про «Вар Крафт»? Слышь, Трей Паркер, не потому ли ты увлёкся игрушкой для детей из младших классов, что от мыслей о том, что твой герой Буш творит с Америкой, едет крыша, но перестать ему подпевать кишка тонка?
2. Волна. Чёрт, ну и название, «волна» – какой фанат Стэна Ли до этого додумался? Минобороны без таких избитых штампов прямо жить не может. Нет бы просто сказать, что мы собираемся увеличить численность войск в Багдаде. Так нет же, «волна»! Прямо как погоняло какого-нибудь увечного мутанта, добавленного в команду людей-Икс для этнического равновесия. Скажем, самоанского педика-инвалида, способного превращаться в стену воды, когда угрожает опасность. Сию минуту он тихий и кроткий счетовод из «зелёной зоны» Багдада, зарабатывающий 800 баксов в день, а потом – ба-бах! и превращается в цунами свободы, смывая подонков прочь с «Арабской улицы».
Если бы так. К сожалению, это не девятый вал, а просто подкрепление, причём довольно скромное. И если для вас актуален вопрос, будет ли от него прок, значит вы не понимаете, что такое партизанская война. Конечно же, проку не будет. Классическая партизанская доктрина – да чистый здравый смысл, чёрт возьми – гласит, что когда оккупант наводняет город войсками, партизанам надлежит залечь на дно. Что иракцы и делают. И тем не менее у людей хватает тупости горланить, что с началом Волны «число инцидентов снизилось».
Ну да, конечно. В этом весь и смысл: избегать сражений да глядеть повторные показы «Династии» с арабскими субтитрами, а иноземные бестолочи пускай себе шарахаются взад-вперёд по улицам. Тем временем каждый играющий на улице в мяч ребёнок запоминает время патрулирования и подсказывает своему дядюшке, какие из крошечных сторожевых постов, которые мы нынче занимаем в рамках системы организации встречи и проводов гостей, наиболее уязвимы. Не далее как вчера сунниты поразили один из смешанных иракско-американских сторожевых постов среди белого дня: двое американских солдат убито, 17 ранено.
Нет никакого смысла следить за этим, как за индексом Доу-Джонса, потому как любой разумный примат понимает, к чему всё идёт. Буш въехал на нашей машине в дерево, и сама по себе она теперь из обломков не соберётся. Те недоумки, что визжат на Free Republic, «атомной бомбой их с орбиты!», на самом деле в сравнении с «Чейни и компанией» рассуждают разумно. Потому что от ядерной бомбардировки суннитского треугольника толк был бы – возможно, вызвал бы проблемы где-то ещё, но разрешил бы наши затруднения в местечках типа Рамади. В то время как засылать ещё больше солдат и выставлять их напоказ, чтобы они подрывались на самодельных минах – это не военная агрессия, это... даже не соображу, каким словом назвать наших неоконсерваторов. Что они не милитаристы, это однозначно, потому что нипочём не желают применять наше ядерное оружие. Халтурщики, вот они кто – косорукие шабашники, которые нанялись делать в доме ремонт, первым же движением лопаты пробили в подполе трубу канализации и делают вид, что из неё ничего не вытекает. Эти не станут ни бросать атомную бомбу, ни выводить войска, а просто будут надеяться, что их оклады продолжат расти быстрее, чем подпол наполняется дерьмом.
Вот поэтому я и переключился на этой неделе на изучение Модокской войны, из чистого уныния. Я понял, что как ни ненавижу я порой Калифорнию – потому что не так уж здорово здесь жить, когда ты жирный и без гроша в кармане – но приходится признать, что Калифорния знает, как надо воевать. Как сказал бы Арнольд: «На Модокский фойна было фсё: срашения, лубоф, трагедии».
Модоки жили во внутренних землях Калифорнии. Что было первой их ошибкой. Они жили на ровной, засушливой территории вокруг озера Тули на границе с Орегоном. Ездил я туда навестить родню в Сузанвелле, так там народу до сих пор нечем себя занять, кроме пьяной езды на машинах да кустарного производства метамфетамина.
У модоков не было метамфетамина, чтобы разнообразить свою жизнь, зато имелось кое-что получше: враг. Они питали что называется «утробную вражду» к племени кламат, что жило вокруг озера Кламат. Если отряд модоков натыкался на горстку вышедших на поиски пропитания кламатов, они убивали кламатов. Если боевой отряд кламатов отыскивал модоков на открытой местности, то отплачивали любезностью за любезность, и всем было весело.
Непонятно, почему популярные авторы всегда изображают подобные «длительные междоусобицы» как что-то плохое. Я на деньги готов поспорить, что в жизни этих людей не было ничего лучше. Вражда привносила пикантность и остроту в монотонное существование, состоящее из жевания корнеплодов со вкусом туалетного моющего средства (уж я-то знаю; попробовал на спор в Бейкерсфилде «дикую картошку», и до сих пор тянет блевать, как вспомню тот вкус – точно как чем воняет в мужских туалетах на стадионе), сна и служения заправочной станцией самообслуживания фирмы «Шелл» для москитов и блох. Готов поспорить, что междоусобицы были единственным их развлечением.
Англоамериканцы на эти территории прибыли поздно, поскольку в Калифорнии для проживания имелись места получше, но к 1864 году правительство Соединённых Штатов стало достаточно сильно, чтобы подойти к решению проблемы аборигенов в классическом армейском стиле: бросить всех местных краснокожих, и модоков, и кламатов, в одну и ту же резервацию в штате Орегон. Ход был безграмотный, но чисто само по себе это демонстрирует, насколько сильны были федералы во время войны: в 1864 году, когда судьба всей Федерации решалась на фронтах далеко на востоке, у армии Соединённых Штатов, тем не менее, хватало сил гонять с места на место целые индейские племена в самом удалённом уголке Калифорнии.
Переезд в совместную модокско-кламатскую резервацию поверг оба племени в уныние. Как можно нормально заниматься кровной враждой, когда вы живёте в одном лагере? Какой в этом прикол? Приходится стоять в одной очереди за федеральскими харчами с какой-то кламатской нечистью, которая убила твою пра-пра-прабабушку и сделала ожерелье из её зубов – какая стыдоба. Неловкость в общении: «Я гляжу, вы носите резцы моей бабушки. Хм, надо бы не забыть при возможности вырезать всё ваше семейство …» потом такая неловкая пауза и какой-нибудь неискренний пассаж: «Ну, вы заходите как-нибудь, пообедаем вместе!» От такого любой станет на тропу войны.
Это прямо как если бы на Землю прилетели инопланетяне, захватили все хорошие земли и запихнули нас в одну резервацию с иракцами. Ой, минутку, у нас же с иракцами любовь до гроба… Ладно, посмеялись над этим враньём и поехали дальше; я к тому, что это не будет кино «День независимости», в котором мы все объединимся против пришельцев. Это будет что-то вроде тюрьмы Сан-Квентин в разгар праздника дегустации арестантской браги свежего разлива. Всё традиционное вооружение пойдёт в ход без остановки: заточенные зубные щётки, ножи из оргстекла, пики из свёрнутой в рулон газеты. (А ведь это мысль: написать статью об оружии зеков. У них имеются такие суровые средневековые технологии, о каких бледнолицые фанаты Толкина отродясь не слыхали!)
Естественно, резервация закипела. В 1870 году вождь модоков, капитан Джек, зарезал кламатского шамана – что совершенно естественно – и самовольно оставил резервацию со всей своей бандой. (Его имя было не «капитан Джек», его просто так звали белые, но вы сами поймите, его настоящее имя было Кинтпуаш, что лично мне слишком напоминает «кошачьи какашки», так что я предпочитаю звать его «капитан Джек», потому что мужик он был хороший и заслуживает нормального имени.)
Капитан Джек вернулся со своими людьми на старые территории у озера Тули, где можно было ненавидеть кламатов по-человечески. Военные реагировать не торопились, потому что земли у озера Тули были довольно скверные и ценности не имели, а модоки к тому же славились своей жестокостью. Их было немного – во всём племени наверняка не набралось бы и тысячи человек – а из оружия ничего, кроме заряжающихся с дула ружей, но пользоваться ими они умели и применять не стеснялись.
Поэтому местное командование на протяжении двух лет отыскивало причины оставить братву Джека в покое. Я замечал то же самое за деревенской полицией: как наехать на водителя за превышение скорости или на пешехода за переход в неположенном месте, так чистые демоны, но никогда не торопятся с облавой на семейство полоумных хуторян с известной на всю округу коллекцией стволов, с прибитым к стене дома гигантским флагом конфедератов и с выведенной кистью цитатой из Апокалипсиса о том, какая участь постигнет непрошенных гостей. Полицейские не дураки, как не дураки и военные – ну, то есть, вообще-то они дураки, но не когда речь идёт о целости их шкуры.
И офицеры те были совершенно правы, что не горели желанием досаждать модокам. Когда в январе 1873 года поступил приказ их арестовать, войско из 400 штатовских кавалеристов окружило модоков, укрывшихся на лавовых полях – в идеальных природных укреплениях. Кавалеристы слезли с лошадей и пошли в пешую атаку – они не были настолько глупы, чтобы нападать верхом на лошадях, как какой-нибудь Джон Уэйн – а модоки сидели себе да постреливали по синим мундирам. К концу дня полегло 40 солдат. Насколько я могу судить, модоки в тот день никаких потерь не понесли.
Далее наступает этап, на котором история из славной потехи в старинном духе превращается в нечто большее. В нечто такое, на что в моем представлении была бы похожа пьеса Шекспира, пиши он их как следует. Вот где Калифорния даёт всем на орехи, демонстрируя, как можно при скромном составе актёров поставить серьёзную трагедию, в которой каждый поступает так, как считает правильным, и тем не менее всё летит в тартарары.
Произошло следующее. Командир кавалеристов, генерал Кэнби, пошёл на переговоры с капитаном Джеком под белым флагом. В конце концов, в его задачу не входило уничтожать модоков; ему полагалось согнать их в резервацию, а не воевать с ними. Он решил, что сумеет наставить их на путь истинный и заставить вернуться в мир и покой резервации.
Модоки считали иначе. Кэнби совершенно не представлял, насколько противна модокам мысль о том, чтобы жить в одной резервации с кламатами. По сути то был контакт людей с разных планет, так что если хотите представить, как это выглядело – вспомните «День независимости». Окажись какой-нибудь из тех мерзких инопланетян в вашей власти, безоружным, как бы вы поступили? Даже такой рохля и маменькин сынок, как президент Билл Пуллман из фильма, приказывает убить инопланетянина, с которым разговаривает. Именно так было настроено и большинство модоков.
Но капитан Джек, которому уже приходилось иметь дело с федералами, был умнее. Его бойцы, толпа провинциалов, думали, что гибель высокопоставленного федерала деморализует синих мундиров и заставит разбежаться по домам. Джек же понимал, что этих существ миллионы, и они попросту пришлют другую армию пришельцев, ещё больше прежней.
Но что самое прекрасное, если кого интересует моё мнение, это что Джек согласился со своими соплеменниками, даже хотя понимал, что этого делать не стоит. Он не устроил истерики, не написал статью в газету, доказывая, что во всём был прав; он просто кивнул головой, достал пистолет и «в соответствии с консенсусом» застрелил Кэнби наповал.
Есть фотографии всех модокских авторитетов, которые принимали решение о предании американского генерала смерти. С одной стороны капитан Джек, похожий на стукнутого мешком по голове Эмилио Эстевеца, молит воздержаться от крайностей. Напротив него горячие головы: Бостон Чарли, смахивающий на белого (должно быть, голосовал замочить Кэнби, чтобы доказать, что он не дядя Том), и Чарли Лицо-Со-Шрамом, похожий на пьяного рыцаря из «Ордена лосей».
Что до меня, я их нисколько не виню. Случись мне захватывать заложников, я бы убил их НЕМЕДЛЕННО, потому что слишком много наблюдал этаких щепетильных так называемых «террористов», которые слишком долго медлили и были ликвидированы, не прихватив с собой ни одного заложника. Взять тех же слизняков из «Тупак Амару», которые организовали блестящий захват на званом дипломатическом вечере в Перу, а потом чего-то ждали целые месяцы, никого так и не застрелив. В итоге их всех перебили. «Сияющий путь» бы так миндальничать не стал.
Но вы поймите: никакой надёжной стратегии на случай прилёта инопланетян не существует. Точка. С убийством Кэнби ситуация лишь ухудшилась. В апреле 1873 года армия привела 600 бойцов и за два дня сражений выгнала модоков с оборонительных позиций.
Тут история из трагедии и драмы превращается в чистую чернуху, потому что оказавшись в степях, преследуемые кавалеристами, модоки разделились на мелкие группы. Часть из них попали в плен и согласились помочь выследить капитана Джека. Подлинная чернуха в том, что многие из тех самых воинов, что звали Джека слизняком и громче всех орали, что генерала Кэнби надо убить, первыми бросились пособничать врагу и помогать его ловить. Такие вот они, люди, и лучше об этом никогда не забывать.
Оказавшись на равнине, Джек был обречён. Он был пойман и повешен вместе с шестью другими модокскими вождями. Приговоры о повешении ещё двоих модоков президент Грант заменил на более мягкие. Если вы читали мемуары Гранта, то знаете, что у него была совесть, что он стыдился мексиканской войны (сам я не вполне в этом с ним согласен) и всегда глубоко симпатизировал краснокожим.
Но вот ведь что в этой истории самое главное: симпатии отнюдь не столь важны. Никто здесь не был чудовищем. Штатовцы повесили шесть человек, но вы же поймите, эти шестеро застрелили американского генерала, который пришёл к ним парламентёром под белым флагом. Это было справедливое воздаяние.
Модокцы тоже поступили правильно. Их мир был рушился, и они пытались его отвоевать. У них этого не получилось – но не ничего не получилось и у тех, кто просто лёг и смирился, как большинство калифорнийских племён. Их всех уничтожили, зато модоки по крайней мере устроили превосходное сражение. Их общие потери составили восемь воинов и «несколько» женщин и детей (кто их считает?); Штаты потеряли что-то между 75 и 83 бойцами (существует много разноречивых данных), впечатляющий перевес в сторону модоков, но с количеством убитых за день где-нибудь при Фредериксберге или под Колд-Харбором несопоставимо.
Единственная разница между модоками и теми малахольными индейцами, что решили плыть по течению, подобно тем же индейцам из Фресно, о которых я всё время упоминаю, это что модоки ушли в сиянии славы. Да, кстати – тем, кто ещё был жив, разрешили из резервации в Оклахоме вернуться… да, вы угадали, в старую резервацию к их корешам кламатам.
В общем и целом неплохая история за цену сотни или около того убитых. Я же говорю, мы в Калифорнии знаем, как надо воевать. Причём при ограниченном бюджете.