автор Гари БрехерФРЕСНО, штат Калифорния -- Ну что ж, я это сделал, принёс себя в жертву общему делу, кинулся на гранату, подставил пузо под штыки – иными словами, посмотрел «300 спартанцев», кино про Фермопилы, снятое по мотивам комикса. Единственное, ради чего его сняли, это потому что из него вышла отличная антииранская пропаганда, поскольку любой фанат военной истории знает, что в Фермопилах «300 храбрых спартанцев остановили целую армию персов».
Фильм Зака Снайдера, это экранизация упомянутой истории в стиле «Даёшь!» Каждый раз, когда спартанский царь Леонид произносит «воодушевляющую речь», его воины орут «Даёшь!», как рейнджеры в Могадишо в «Падении Чёрного Ястреба». Вообще-то спартанцы славились несклонностью шуметь, но мы имеем дело отнюдь не с великими историческими умами.
Отчего я действительно чуть не блеванул, так это оттого, как в фильме Спарту норовят изобразить страной обожателей и воздыхателей. В нём примерно час эпизодов, напоминающих рекламу женских духов, в которых Леонид и его томная жёнушка, сварливая тётка в греческом платье фасона «лёгкое садо-мазо», обжимаются, строят друг другу глазки и несут патриотическую чушь в качестве прелюдии перед совокуплением. Да-да, вот отсюда и эти наклейки на бамперах, «Спарта – страна влюблённых».
Историческая справка: романтики в Спарте было примерно столько же, как в Северной Корее. Плюс-минус чуток эгалитаризма, в остальном Спарта была ВЫЛИТАЯ Северная Корея. Спартанские законы делали всё, лишь бы разрушить институт семьи. Спартанцы были такими противниками нуклеарной семьи, что ни одному голливудскому либералу в жизни за ними не угнаться.
Знаете, как в действительности проходила брачная ночь спартанца? С изрядной долей юмора. Правда, не вполне здорового. Как только у спартанки начинали идти месячные, её хватали, брили ей голову, переодевали мальчиком и швыряли в койку новоиспечённого мужа, а тот уже приходовал её, как хотел. И как же он её приходовал? Поскольку с семилетнего возраста муженёк воспитывался в мужском общежитии, могу поспорить, что такая ночь любви скорее напоминала посвящение тощего белого пацана в заключённые тюрьмы «Сан-Квентин» после отбоя, чем сцену из дамского романа. Так что когда в этом фильме показывают, как спартанский герой говорит жене «Прощай, любимая», я просто не мог удержаться от смеха.
Ни один спартанец никогда не говорил жене, что любит её. Это было бы равносильно измене, поскольку спартанские правители стремились к разрушению семейных уз, дабы единственная привязанность оставалась к государству. Они оставляли лазейку для мужских естественных позывов, позволяя женщинам пить спиртное, чем те занимались без остановки, а мужчинам вступать, так сказать, в тесные товарищеские отношения со своими собратьями-однополчанами.
В древнем мире вопрос гомосексуализма сводился к тому, кто сверху. Если вы сверху, всё путём; если вас имеют в зад, это уже некруто. Иными словами, тюремные законы. Особенности сексуальной ориентации спартанцев служили предметом постоянных насмешек со стороны древних греков. Спартанцы были отпетыми душегубами – но кроме этого ещё и прихорашивались перед сражением, как красные девицы. Отращивали длинные волосы, а перед сражением их расчёсывали, натирали маслом, старались сделать причёску помодней, вешали побрякушки на уши – что угодно, лишь бы умереть молодым и оставить после себя красивый труп.
В фильме об этом ничего. Совсем наоборот. По сценарию Леонид даже издевается над афинянами, зовя их «отроколюбами». Афинян, истинных героев войны против Персии, в фильме опускают на каждом шагу. Вы не услышите в «300 спартанцах» ни слова об острове Саламис, подлинном решающем сражении войны – потому что это Афины, а не Спарта, уничтожили у Саламиса персидский флот. Спартанцы же собирались сбежать от флота персов и забаррикадироваться на полуострове Пелопоннес (вы не поверите, с какого раза мне удалось правильно напечатать это чёртово название). В действительности спартанцы, которых в фильме на каждом шагу величают «превосходнейшими солдатами всех времён», были бойцами посредственными, узколобыми и негибкими.
Спарта признавала лишь один вид драки: сухопутное сражение, стена гоплитских щитов – атака в духе старой школы американского футбола, «напролом, пыль столбом». В любом сражении «щит на щит» те, чья линия атаки больше, ломают стену противника, оставляя врагов открытыми ударам многочисленных копий. Стоило вражеской стене сломаться, солдаты-горожане рассыпались, кто куда, до следующей драки – совершенно разумная реакция, поскольку альтернативой было полное уничтожение. Для таких-то сражений безбашенные качки вроде тех, кого взращивала Спарта, годились в самый раз. Но изменись условия битвы тем или иным образом, и они оказывались беспомощны, как воспитанные Вуди Хейесом футболисты университета штата Огайо против команды, умеющей останавливать игрока с мячом.
Так что обыграть спартанцев было на самом деле не так уж сложно: просто поставь их в ситуацию, когда им придётся думать головой. Представьте армию спартанцев против монгольского разведотряда. Даже если бы численное превосходство спартанцев было, скажем 4 к 1, я бы, не колеблясь, делал ставки на монголов. Те-то были ребята действительно суровые, закалённые не в спортивных состязаниях, а жизнью в седле, в степях. И они были достаточно умны, чтобы понимать, что мозги имеют значение на поле брани, что переговоры, заключение союзов, разведка и пропаганда, это важные аспекты военного дела. Только дилетанты могут быть настолько тупы, чтобы полагать, будто быть тупым, злобным и закоснелым, как спартанцы, это прямой путь к военному успеху.
Фиванцы под руководством блестящего полководца Эпаминонда сокрушили спартанцев в битве при Левктрах (371 до н.э.), потому что Эпаминонд попросту передумал этих простофиль. Он знал наверняка, в каком порядке спартанцы выстроят свои войска к бою, потому что они всегда делали это одинаково. Он подкорректировал привычную схему построения фаланги, и фиванцы, большей частью простые греческие солдаты-горожане, чистые дилетанты по спартанским меркам, разбили спартанцев наголову. Илоты, местный народ, порабощаемый и терроризируемый спартанцами на протяжении поколений, наконец получили возможность поквитаться, и Спарта зачахла на корню. Как говорится, гейм овер.
Только фашиствующие дилетанты восхищаются спартанцами; они до сих пор злятся на таких, как я, за то что посмели предупреждать их, что иракская война обернётся катастрофой. Нынче же неоконсерваторы зашли в своих бредовых измышлениях так далеко, что ударились в фантазии о Спарте, где никто никогда не спорил, где каждый орал и бил мечом, в остальном держа рот на замке.
Как этот фильм карает каждого толкового персонажа, вообще чистый смех. Каждый раз, как кто вздумает спорить в фильме с военным руководством, обязательно оказывается злодеем. Как кто говорит нормальным тоном, непременно злодей. Снайдер в двух эпизодах показывает, как спартанцы убивают персидского посланца, прибывшего под белым флагом парламентёра. И оба раза предполагается, что зритель должен это приветствовать.
С каких это пор американцы приветствуют убийство парламентёра? Впрочем, на самом деле ответ довольно прост: с Иракской войны. Эти твердолобые неоконсерваторы взбесились, потому что им больше нечем аргументировать в пользу вторжения в Иран. А вторгнуться всё равно ох как хочется. Вот они и принялись ускоренно штудировать фашистское наследие, вприпрыжку перейдя к восхвалению Спарты и освистыванию Афин – потому что Афины, это мозги, гибкость и умение договариваться. Победить в споре они не могут, и потому хотят поубивать всех, кто пытается спорить. Поэтому Леонид и сбрасывает персидского посланника в колодец.
В фильме одобряются две вещи:
1. Вопли и ор.Я говорю «махание мечом», поскольку назвать его представление о военных действиях «стратегией» или даже «тактикой», невозмозжно. Сплошные крупные планы зубов Леонида, когда тот орёт о «свободе». Он там трещит о «свободе», не затыкаясь. Я не шучу. Спартанец! Болтает о свободе! Более того, Леонид говорит, и это цитата: «За свободу надо платить»! Мне аж показалось, что я опять гляжу «Отряд Америка»: «Свободе есть цена, доллар девяносто три она…»
А поскольку клоун, который играет Леонида, обладает зверским шотландским акцентом и зубами старой лошади, впечатление было такое, будто какой-то клайдесдальский тяжеловоз изображает Мела Гибсона в «Храбром сердце». Меня аж чуть не торкнуло.
Но вот ведь что действительно интересно в речах Леонида о «свободе»: каждая из них произносится сразу после того, как он сбрасывает в колодец чьего-нибудь парламентёра или зарезает кого-либо, кто агитирует за стратегическое мышление. Фантастика, да и только: ну не замечательно ли было бы, если бы можно было просто без конца орать «Даёшь!» и мочить тех, кто что-то имеет против? Так и представляешь, как жалкие мозгляки, для которых снят этот фильм, кончают в кулачок каждый раз, когда мускулистый герой-спартанец убивает очередного парламентёра или политика. Так их, пусть не вякают!
Что ж, возможно, это и весело, но это, братцы, не война. Чему нас должен был научить Ирак, так это тому, что в асимметричной войне следующие вещи совершенно бесполезны, а вернее, хуже, чем бесполезны, потому что мешают воевать:
1. мускулы
2. «Даёшь!»
3. убивание любого, кто укажет на недостатки ваших планов.
В противоположность тому, как мыслят фашиствующие дилетанты, по-настоящему успешные военачальники поощряют обмен мнениями, учат офицеров среднего звена принимать самостоятельные решения и не поощряют вопли, пожирание анаболиков и всякую прочую первобытную самцовость. Дьявол, да даже в вермахте было полно спокойных, вежливых и культурных людей. Нам бы пара-тройка таких сейчас не повредили.
Петреус производит впечатление как раз такого человека, но на сегодняшний момент ситуация уже настолько ужасна, что я не уверен, насколько хватит его возможностей. Быть может, это по крайней мере заткнёт всех перекачанных быков с их «Даёшь!», заставит понять, что командовать театром военных действий, это не для них, и вернёт их к истинному призванию: преподаванию футбола в старших классах. В случае же с данным фильмом, в команде запасных.
Посмотрел я «300 спартанцев», и стало мне интересно, что скажет о фильме В.Д. Хансон, второй по знаменитости войноман из Фресно. Я догадывался, что последует жестокая борьба между Хансоном-профессором, жаждущим обругать каждую историческую неточность, и Хансоном – марионеткой неоконсерваторов, радующимся появлению фильма-хита, поддерживающего нападение на Иран. И я готов был поспорить, что марионетка неоконсерваторов победит, потому что нынешний Хансон уже целиком Хайд без всяких признаков Джекила.
И я оказался прав. Боже, до чего люди предсказуемы. Вот последний абзац статьи Хансона о «300 спартанцах», в которой он опускается в своём проституировании до проглатывания миллеровской отрыжки про «свободу»:
«Если критики полагают, будто «300 спартанцев» сужает и упрощает значение Фермопил, сводя его к противостоянию свободы и тирании, им следует внимательно перечитать рассказы древних, а затем обвинить Геродота, Плутарха и Диодора – которые давным-давно кичились тем, что греческая свобода проходит испытание перед персидской автократией. Свободные люди величественнейшим образом гибнут за свою свободу, а их порабощённые враги под ударами хлыста идут порабощать других.»
На самом деле статья Хансона весьма забавна, когда осознаёшь, что это борьба прекрасно понимающей, что к чему, половинки его личности с половинкой, лебезящей перед Чейни.
В первой половине статьи он вообще не в силах заставить себя говорить о фильме и потому излагает весь сюжет своими собственными словами, после чего делает глубокий вдох и сует член Миллера себе в рот по самый корень, давясь и пытаясь улыбаться. Бедный старина Хансон, какая ты всё-таки несчастная потасканная шлюха!