автор Гари БрехерДля нас, войноманов, Ливан является одним из светлых пятен, и как раз сегодня, когда я об этом пишу, старички финикийцы устроили нам одну из самых весёлых бомбёжек с той поры, как рейгановские F-111 скинули управляемую авиабомбу прямо в кроватку дочки Кадафи.
Стоит вам узнать, как звали поджарившегося несколько дней назад ливанского политика, и вы расскажете мне, кто это сделал и почему - если не забываете делать уроки.
Подсказка: его имя Антуан - полное имя Антуан Ганим.
Итак: кто его убил?
Да нет же, не пуэрториканцы. Ну же, не так всё сложно. Если ливанскую парламентскую крысу зовут Антуан или ещё каким французским именем, значит это христианин-маронит. Если он христианин, то наверняка (не обязательно, но очень вероятно) против Сирии. А если он антисирийская ливанская парламентская крыса, его наверняка уже искрошили в фарш.
Последние несколько лет ливанских антисирийцев преследуют всяческие неприятности: то кто-то попадает под пули, подобно Пьеру Жемайелю (видите? "Пьер"! имя говорит само за себя!), то чей-то кортеж обращается супербомбой в конфетти, подобно Рафику Харири, миллиардеру, которому не хватило ума найти лучшего способа потратить своё богатство, кроме как ввязаться в ливанскую политику - да ещё на стороне антисирийцев.
Сирийцы, они ведь народ хитрый. Как я уже писал, армия у них так себе - израильтяне, когда не в духе, всегда мечтают найти повод подраться с сирийцами - но, как и многие трусы, сирийцы специализируются на ловушках, ударах в спину и убийствах через подставных лиц.
Что меня восхищает, это как сирийские службы по работе с общественностью немедленно вышли на связь с обличениями "преступного деяния", когда подорвался Анутан. Такое ощущение, будто официальное опровержение было у них наготове ещё до того, как сработала бомба:
"Президент Ассад возмущён произошедшим взрывом - что-что, Рахим? - ох, прошу прощения, мой референт только что сообщил мне, что данный прискорбный взрыв произойдёт не ранее, чем через полчаса, так что отведайте чаю, мои друзья-журналисты, отведайте нашего вкусного сирийского кофе и возвращайтесь после обеда, когда мне будет от чего отпираться перед вами!"
Сирийцы умеют считать, и они верят в демократию - на свой манер. Дело в том, что старина Антуан, прежде чем отправиться на ливано-христианские небеса (где, должно быть, южный и западный Бейрут постоянно тонут в море, а в долине Бекаа каждые десять минут происходят крупные землетрясения), имел серьёзный вес в антисирийском фронте, удерживающем власть в Ливане. Это похоже на эпизод из старого ковбойского мультика: слышится выстрел, и табличка на кладбище щёлкает и меняется с "Говер Гулч, нас. 276 чел." на "...275 чел.".
Теперь, когда Антуана больше нет, перевес антисирийцев составляет лишь два голоса. Остаётся гадать, как долго протянут эти оставшиеся два. Антуан и сам здорово трусил, он возил свои номера в багажнике машины, чтобы одурачить киллеров, кем бы они ни были - это мог быть кто угодно, хоть муж Лэйси Петерсон, хоть мой бывший конгрессмен Гари Кондит (я был почти что в его округе). Я вовсе не утверждаю, что это сделали сирийцы! Я не хочу водить зеркальцем под "Субару" каждый день, выезжая из дома - но впечатление такое создаётся однозначно.
Я уже писал о Ливане ранее, но чтобы разделаться с азами напомню, что в своё время он был частью "Великой Сирии", а сирийцы, все сирийцы от баатистов до монархистов, до сих пор злятся на французов за отделение его от Сирии-мамы и превращение в "протекторат" Запада. И не забывайте, что ничто так не бесит любое государство, чем когда кто-то отгораживает от него всю недвижимость на морском побережье. Взять ту же Боливию: они проиграли своё побережье Чили в одной весьма интересной войне, о которой мне надо будет как-нибудь написать. Чилийский флот разродился истинным героем, капитаном Артуро Пратом. В его роду кто-то был англичанином, отчего, должно быть, он и захватил бронированный "Хуаскар", командуя деревянной "Эсмеральдой" в ходе одной из самых великолепных морских дуэлей со времён захвата "Сераписа" Джоном Полом Джоунсом.
В бедной старенькой Боливии героев флота нет и уже никогда не будет, разве только они возьмутся разыгрывать морские сражения между плавающими островками из рогоза на озере Титикака. Боливийцы никогда не стали такими, как прежде, утратив своё побережье - угодив вместе с курдами и тибетцами в преисподнюю лишённых выхода к морю племён. Каждый год толпы жирных девчонок-кечуа в плащах-серапе, как у Клинта Иствуда, собираются в Ла-Пасе и поют "Queremos nuestro mar!" Я прочёл об этом в "National Geographic", когда мне было 12, и даже несмотря на то, что боливийские девчонки были не слишком привлекательными и носили многовато одежды на мой вкус, Боливия всегда мне после этого симпатизировала. Чем-то они казались мне сродни со своими позорными демонстрациями и лозунгом "Хотим вернуть свой океан!" Я целиком был с ними согласен, тем более что Чили захапала себе столько океана - не страна, а один сплошной пляж.
Отсюда ясно, почему сирийцы столь упорно пробираются в Ливан, словно сёрферы из Большой Калифорнийской долины, пытающиеся поймать волну в Хантингтон-Бич или Зума-Бич, только с большим доступом к ртутным реле наклона.
И тем не менее на самом деле нельзя быть полностью уверенным, что это были агенты Ассада, когда так много ливанцев готовы убивать чуть ли не всех прочих ливанцев. Это не просто христиане против мусульман; немало тут и семейной вражды, аль-Хэтфилдов с аль-Маккоями. Это горный народ - марониты размещают свои деревни на самых горных вершинах, чтобы мусульманам было сложней приходить без приглашения. Но даже сами христиане ненавидят друг друга и убивают другие кланы, когда выдаётся такая возможность.
Плюс есть ещё друзы, моё любимое ливанское племя, не являющиеся по-настоящему ни мусульманами, ни христианами, хотя они и строят из себя мусульман, чтобы не так часто подвергаться обезглавливаниям и групповым изнасилованиям со стороны правоверных. Когда мальчик-друз достигает половой зрелости, существует тайная церемония, на которой ему говорят: "В общем так. Тут такое дело, и смотри не болтай об этом кому попало, но суть в том... что мы буддисты. Да-да, буддисты, представь себе. Так уж сложилось."
Естественно, что этих латентных буддистов, вегетарианцев-подпольщиков, ненавидят все, так что друзам приходится иметь собственный клан боевиков, Джумблаттов. Камаль Джумблатт, когда его предупредили, что скоро убьют, изложил ливанцам своё понимание демократии: "Джумблаттов всегда убивают", отметил он. Профессиональный фактор риска, подобно ожирению для трутней на ниве ввода данных. Не выносишь жары, пусть машину заводит твой практикант, как говорят в бейрутских политических кругах.
И опять-таки дело в именах. Одни и те же кланы взлетают и снова падают; меняются лишь офранцуженные имена. Начать хотя бы с клана Шамуна, одного из старейших кланов боевиков-христиан. Это тот самый ливанский атаман, который вызвал американскую морскую пехоту в 1958 году - в тот раз, когда морпехов НЕ разнесли в Бейруте в клочья. Шамун был зол, потому что демографические тенденции пугали: мусульмане слишком много рожали, а христиане слишком активно эмигрировали. С рождаемостью морпехи, естественно, поделать ничего не могли, и потому покрутились чуток на пляжах и поехали домой. Можно сказать, что на свой манер командировка в Бейрут 1958 года стала воплощением того, что делает трудной жизнь современных армий: пребыванием в стране, языка которой ты не знаешь, с целью помочь местным фалангистам, то есть, товарищам по правую руку от Франко, пытаясь остановить дифференциал темпов рождаемости. Что ты тут поделаешь? Отправишь в полночь по бойцу к лачуге каждого шиита в южном Бейруте, чтобы вломился в дверь и крикнул "А ну снизить темпы"? Вот уж поистине деморализующая операция - боевой вуайеризм массового поражения.
В ходе ливанской гражданской войны все племена обратились друг против друга, а Сирия подыгрывала каждой из сторон против всех остальных. Но одно племя ненавидели все и всегда - палестинцев. Во-первых, они наводили страх на христиан, поскольку демография вдруг стала ещё хуже: бац, и в 1948 палестинцев вышвырнули из Израиля, и Ливану пришлось принять многих из них. Лагеря палестинцев по всему Ливану, будто в стране и так недостаточно людно и тесно. По последним подсчётам сейчас там проживает 402 тысячи палестинцев, десятая часть населения. Что-что, а размножаться этот народец умеет - можете заметить, что у предводителя Газы 13 детей. Естественно, что и в Ливане палестинцы являются наименее популярной десятой частью.
Прочие ливанцы друг друга ненавидят, но по-семейному; палестинцы же стали кем-то вроде навязанных постояльцев, причём постояльцев, претендующих на родство: "Помогите нам, братья-арабы!" Марониты себя называют финикийцами и подобных арабских инсинуаций на дух не переносят, так что их это сильно не порадовало; как не стало музыкой и для ушей суннитов с шиитами. Они нуждались в работе, а тут такая подножка от отчаявшихся беженцев, готовых работать за гроши. Ливанцы провели закон, запрещающий палестинцам занимать мало-мальски приличные рабочие места, вслух тем временем толкуя о солидарности с ООП. У палестинцев ходила поговорка: "Ливан за Палестину, но против палестинцев".
В своё время в Ливане было 15 палестинских лагерей, карманных гетто типа Western Addition в Сан-Франциско, только минаретов больше, чем строительных объектов. Потом пришёл дурной еврейчик с лошадиными зубами по имени Менахем Бегин, этакий израильский фалангист, и устроил в 1982 году вторжение. То была скверная весть для палестинцев, особенно из тех двух лагерей, о которых вы, возможно, слышали: Сабра и Шатилла. Бегин с Шароном науськали на те лагеря ликвидационные отряды Башира Жемайеля, "команды БЖ", и через несколько часов тысячи мирных палестинцев были мертвы. Это было такое позорище, что три из 15 лагерей палестинцев пришлось закрыть; на сегодняшний день в Ливане 12 палестинских лагерей, 12 нарывов, из которых сочатся безработные джихадовцы, чьи карьерные перспективы ограничены большей частью двумя вариантами: либо водителя такси, либо водителя бомбы на колёсах.
Чтобы вам стало понятно, почему ливанские палестинцы не прочь становиться мучениками, в Ливане палестинцам запрещено законом владеть таксомоторами. Больше того, по закону им вообще нельзя владеть никакой собственностью! Но водить такси они могут. Нелегально, почти задаром. Как скулил один палестинец: "Мы здесь меньше, чем шри-ланкинцы!" Что достаточно низко по градации, поскольку шри-ланкийские девушки импортируются в Бейрут в качестве "прислуги", что значит, днём их избивает "мадам", а по ночам насилуют "месье". И даже их уважают больше, чем палестинцев.
Вот поэтому одна из этих двенадцати преисподних и полыхнула нынешним летом преинтереснейшей вспышкой: лагерь Нахр аль-Баред, в котором армия Ливана потеряла 200 человек, пытаясь выгнать оттуда группировку под названием "Фатах аль-ислам", в которой членов раз-два и обчёлся. Получилась неплохая иллюстрация убогости городского боя в рамках нынешних правил со всеми их идиотскими запретами на отстрел мирных жителей.
В следующей публикации об этой ливанской мыльной опере, которую я постараюсь освещать день за днём, благо тому способствует новый веб-сайт газеты eXile, будут приведены подробности произошедшего в "Нахр аль-Бареде". Впрочем, чисто чтобы намекнуть, о чём пойдёт речь и над чем смеяться, поведаю вам, что один "выдающийся христианский политик" недавно сказал о палестинских лагерях: "Не вижу для палестинцев причин вооружаться".
Прикол в том, что сказал это Дори Шамун, сын старины Камилла (подозреваю, что своим дочерям эти христиане дают отменные имена - назовут ребёнка как угодно, лишь бы не Магометом). Дани, брат Дори, был официальным представителем клана, пока его не замочили. Нынче же его брат шокирован тем, что палестинцы желают взяться за оружие: откуда такая паранойя? Что нашло на этих подозрительных щенков? Чего им бояться?
Ах, ну как не влюбиться в Ливан - чтобы суметь сказать такое, не сморгнув глазом, нужен истинный стиль, скажу я вам, финикийский класс!